Сергей ковалев конструктор. Ковалев, сергей никитич

Ковалев Сергей Никитич (15.08.1919 г., г.Петроград - 24.05.2011 г., г.Санкт-Петербург) - генеральный конструктор советских атомных подводных крейсеров стратегического назначения. По восьми проектам Ковалева были построены 92 подводные лодки.

Награды и звания: Дважды Герой Социалистического Труда, Лауреат Ленинской и Государственной премий СССР, Лауреат Государственной премии РФ, Действительный член Российской Академии наук, Доктор технических наук, профессор.

(полный текст интервью)

По следам доктора Вальтера

Вопрос: Сергей Никитович, расскажите о Вашей первой подводной лодке.

По окончании войны, все, как известно, вооруженцы разных направлений, в том числе и ракетчики, в том числе и мы, подводники, стали изучать немецкий опыт. Ну, известно, немецкие ФАУ-1, ФАУ-2, которые были прототипом, 1-ым прототипом наших баллистических и крылатых ракет…

Немцы занимались разработкой по идее инженера Вальтера подводной лодки с большой скоростью подводного хода в течение длительного времени. У них была построена опытная подводная лодка 23-ий серии с парогазовой турбинной установкой по идее доктора Вальтера. Смысл этой установки в том, что в качестве окислителя использовалась перекись водорода. 80-ти процентная перекись водорода, которая разлагалась в специальной камере под действием катализатора на воду с большим выделением тепла и кислорода. И это была не просто вода,- это был перегретый пар, который поступал в камеру горения, куда впрыскивалось топливо. Этот кислород взаимодействовал с топливом, и получалась такая парогазовая смесь. Эта смесь шла на высокооборотную турбину, и турбина приводила в действие гребной винт. Ну, и в зависимости от запасов перекиси водорода, а их было порядка ста тонн, (надо сказать, что «Курск» погиб от трех тонн перекиси водорода, а у нас был запас перекиси водорода 100 тонн!), подводная лодка могла развивать скорость хода, около 20 узлов, в течении 6 часов. По тем временам, это было фантастически много. Потому что, во-первых, никакая дизельная лодка 20 узлов давать не могла, она давала от силы, скажем, 10 узлов и в течении не более одного часа. После этого требовалась зарядка батареи. А здесь… Конечно, это было связано с довольно большой шумностью, - это и немцы понимали. Но идея состояла в том, что охотники могли выслеживать подводную лодку либо на стопе, либо на очень маленьких скоростях хода, чтобы не иметь собственных помех на гидроакустическую станцию, поэтому подводная лодка просто на большой скорости от охотников отрывалась.

Мы тогда занимались «едиными двигателями». У нас в стране и военное время - это в основном двигатели, связанные с работой дизеля в подводном положении с использованием в качестве окислителя жидкого кислорода. А вот это было второе направление по созданию, так называемых, «единых двигателей». Ну, если слово «единый двигатель» к дизелю подходит полностью, потому что он работает и над водой и под водой, то парогазовая турбина над водой тоже могла работать, но это было ни к чему. Поэтому, это была установка для такого форсированного подводного перехода. И у нас была построена опытная подводная лодка проекта 617. Главным конструктором этой подводной лодки был Алексей Александрович Антипин, который был тогда начальником нашего бюро, а я у него был то ли в качестве помощника, то ли в качестве заместителя, но практически именно я вел проектирование этой подводной лодки.

Мы в 47-мом году были в Германии, в городе Бланкенбурге, это в предгорьях, примерно, километров 250 от Берлина. Значит, там было бюро «Глукаув» немецкое, где разрабатывались проекты подводной лодки 26-ой серии. Немцы уже такую боевую подводную лодку проектировали под номером 26. 26-ая серия лодок, правда, к сожалению, или к счастью построена не была. Некоторые сотрудники остались, многие разбежались по Западу, но, тем не менее, мы там организовали как бы советско-немецкое конструкторское бюро, где, в основном восстанавливали, так сказать, то, что немцами было сделано. Свою лодку не проектировали, там главная цель была - воссоздать вот эту самую парогазовую турбинную установку и кое-что из того, что немцы сделали по подводной лодке. Некоторые немецкие идеи, относящиеся не только к парогазовой турбинной установке, но и к подводной лодке в целом, мы у себя тоже, в общем, использовали. К примеру, «ахтершнебель» - такой контр-пропеллер, который создавал перекошенный поток воды к винту. Но если говорить серьезно, то свою подводную лодку мы делали непохожей на немецкую. На эту тему у нас тоже были большие дискуссии: необходимо ли копировать немецкий проект или не нужно. Я был сторонником того, что не надо. И вот эта точка зрения потом возобладала, и наша подводная лодка коренным образом отличалась от немецкой, ну и с сохранением тех традиций, которые у нас существуют и существовали в подводном кораблестроении. А для парогазовой турбинной установки на базе «Судомеха», который сейчас вошел в состав ОСК, мы создали натурный стенд. Было создано хранилище на сто тонн перекиси водорода, что было по тем временам очень рискованно и в техническом и в политическом отношении. Потому что на нас поглядывали, значит, не хотим ли мы взорвать Васильевский остров. В дальнейшим отработанная на стенде турбинная установка была перенесена на подводную лодку и успешно на ней эксплуатировалась.

Вопрос: А бывшие союзники интересовались применением парогазовых турбин на подводных лодках?

Американцы, правда, не строили ничего подобного, а англичане построили аж две подводные лодки: "Эксплорер" и "Экскалибер". Но англичане привезли к себе самого доктора Вальтера, а у нас работал его заместитель доктор Статешный. Потом мы привезли немцев в Ленинград, но использовали их плохо. Если вот скажем в Америке, Фон Браун возглавлял ракетное направление и фактически был там главным, так сказать, конструктором, как у нас Королев, то мы немцев, в общем, в наших практических работах по подводной лодке, да и по установке, использовали плохо. Мы все держали от них в страшном секрете. Почему-то, на «Судомех» возили, чуть ли не с завязанными глазами, в автомобиле с зашторенными окнами. Ну, они так соображали: « Ковалев, наверное, там у вас уже подводная лодка готова?» Ну, я говорю: « Да что вы, что вы, что вы…» Вот, поэтому, мы их использовали в дальнейшем в качестве мемуаристов, а это уже не работа. Ну, у нас свои выросли специалисты, которые вполне хорошо управлялись с этой установкой, понимали и физические процессы, которые там происходят и, так сказать, научились управлять. Очень хорошие были мичмана, флотские. Турбинист Смирнов, электрик Каркотский, которые здорово, так сказать, управляли. И на них, в общем-то, держалось управление этой самой установкой. А потом, когда уже когда Жуков стал министром обороны, прижали содержание мичманов, они и уволились. Ну и вот тогда у нас возникали трудности с управлением, потому что мичмана умели, а офицеры нет.

Вопрос: А какова судьба этого проекта?

Эта подводная лодка в течение многих лет эксплуатировалась. В 56-м том году была передана в состав военно-морского флота, мы на ней очень много плавали, и в подводном положении. А судьба ее сложилась трагически, потому что перекись водорода очень капризна в отношении всяких загрязнений. А погрузка перекиси водорода производилась через штуцера, которые выводились на палубу, ну и видимо, когда грузили перекись водорода, то туда внесли какое-то загрязнение. И был такой случай, что в подводном положении произошел взрыв в этом трубопроводе перекиси водорода, возник пожар в отсеке, под водой это было, правда, но нам удалось всплыть. Командиром подводной лодки был Симонов.

Ну а потом уже начались работы по атомным установкам, и поэтому направление единых двигателей, так сказать, потеряло актуальность.

Вопрос: Актуально ли сегодня то, что было наработано при создании подводных лодок с перекисно-водородными двигателями?

Актуально. Мы сегодня строим, как известно, не только атомные, но и дизельные подводные лодки. И вот этот недостаток, так сказать, аккумуляторной батареи, ее ограниченная емкость, - это физика. От нее никуда не денешься. Наиболее эффективные были последние серебряно-цинковые батареи, но все равно это батареи, имеющие ограниченную емкость, поэтому, если, допустим, скорость хода там примерно 20 узлов на дизельной лодке, то это все равно будет в течение не более часа. А после этого длительный цикл зарядки батареи. Поэтому, сегодня вопрос очень актуален. Сегодня надо действовать другими способами. Надо иметь кислород, скажем, в жидком состоянии, для водорода существуют разные другие варианты: то ли водород в связанном состоянии, то ли с получением водорода непосредственно на подводной лодке разными способами, то ли топлива, то ли с алюминиевым порошком, то ли еще как-то. В общем, есть разные варианты. В этой электрохимической установке, в которой непосредственно при соединении водорода с кислородом вырабатывается электрический ток, без механики, значит, там ничего не крутится, ничего не вертится, а просто водород-кислород соединяется и мы снимаем электрический ток. Это актуально, такие проработки у нас есть. За границей, внедряются эти установки, они существуют на подводных лодках, но почему-то наше Министерство Обороны пока как-то, этому внимание не шибко уделяет и эти работы не финансируется пока. Ну, многое в нашем государстве непонятно почему …

Первая стратегическая

Вопрос: Сергей Никитович, а как вы пришли на проектирование атомных лодок?

На атомное подводное кораблестроение я пришел потому, что прекратились работы по лодкам с установками Вальтера, а проектов мы таких сделали много, в том числе 643 проект, это двухвальная должна была быть лодка с вольтеровской установкой, ну, более совершенной, с большим вооружением. Был у нас разработан технический проект такой подводной лодки, ну, коль скоро уже пошла атомная, так сказать, эпоха, то эти работы были прекращены. Ну и я, вроде как, остался не у дел. И поэтому мне поручили заниматься атомными подводными лодками стратегического назначения. Первое поколение атомных подводных лодок стратегических - это проект 658. Подводная лодка была вооружена 3 ракетами комплекса Д2, стартовавшими из надводного положения. Ну, ракеты королевские жидкостные, стартовавшие только из надводного положения. Атомная энергетическая установка была тоже, так называемая, 1-ого поколения, та, которая была на первых подводных лодка 627-ого проекта, - это атомные многоцелевые подводные лодки. Со всеми ее достоинствами и недостатками. А недостатки были большие, связанные, в основном c очень разветвленной установкой, с очень протяженными трубами первого контура. И большими трубами, и маленькими. Смысл такой: стоит атомный реактор, по бортам стоят парогенераторы, которые снабжены большим количеством труб первого контура, теплообменники первого контора, которые охлаждали насосы первого контура. Ну и это все было построено, выполнено из нержавеющей стали, которая тоже была в новизну. В основном это была ха18н10т, которая использовалась для перекиси водорода на 617 лодке. Поэтому для атомных подводных лодок первоначально использовалась нержавеющая сталь для первого контура. Но, к сожалению, она нас сильно подвела, потому что такая сталь имеет склонность к так называемой межкресталлитной хлоридной коррозии под напряжением. Значит, несмотря на то, что первый контур - это бидистиллированная, то есть дважды как бы дистиллированная вода, все равно хлориды там есть, и в определенных условиях они в некоторых местах оседают. Трубы напряжены, и вот там где выпадают эти самые хлориды, там возникает эта самая кристалловидная коррозия.

Знаменитая авария на первой подводной лодки 658-ого проекта была связанна с тем, что разорвалась тоненькая трубочка первого контура. Лодка унесла и человеческие жизни и, так сказать, получила прозвище Хиросима. Выход был один: нержавеющую сталь заменить на титан. Но титана у нас не было. Были созданы специальные титановые производства, создано несколько вариантов сплавов титана для тех или других назначений. Когда перешли на титан, то шибко разветвленная установка атомная первого поколения стала работать исправно. Эта злосчастная Хиросима наплавала из серии подводных лодок первого поколения больше всех и была выведена из эксплуатации последней из этой серии. Она отплавала 300 тысяч миль в надводном, подводном положении, в общем-то, по тем временам это рекордная цифра.

Вопрос: А какова, вообще, роль титана в подводном кораблестроении?

Я считаю, что титан спас атомную энергетику.

Вопрос: Наверное, внедрение титана было непростым?

Ну, у меня два выговора от министра. Один выговор за то, что я не применял титан для баллонов воздуха высокого давления, а второй выговор за то, что я применил титан для баллонов воздуха высокого давления…

Вопрос: А для корпусов?

Без применения титана невозможно создание глубоководных подводных лодок. На таких лодках, как 705 проект корпуса тоже были титановые. С моей точки зрения, их можно было делать и не титановыми, потому что там глубина погружения не ахти большая. А для таких подводных лодок, как вот наш «Комсомолец», погибший с глубиной погружения километр, - ее уже не титановой сделать нельзя. Потому что тогда, если делать даже из очень высокопрочной стали, то все равно вес корпуса становится таким, что для всего остального уже не хватает весов. Поэтому производство титана - это была очень серьезная, так сказать, эпопея. И мы титан очень широко применяли потом и применяем до сих пор для трубопроводов забортной воды. Потому что медные трубопроводы при тех условиях эксплуатации, которые сегодня существуют и при тех скоростях, которые есть, - они не выдерживали воздействие забортной воды. Медные сплавы, бронзовые тоже, в общем, проявляют себя плохо, не ржавеющие, я уже говорил, тоже совсем не годятся, ну а вот титановые, трубопроводы, они оказались то, что надо. Поэтому мы и сегодня применяем, титан в достаточно большом количестве.

Сваркой у нас, в том числе и титана, занимался наш Прометей. Теперь академик Горынин, директор этого самого Прометея. Занималось ЦНИИ ТС - это институт технологий судостроения, они, в основном, разрабатывали всевозможные сварочные автоматы. Большую роль играл в свое время академик Патон, который сейчас президент Украинской академии и благодаря которому у нас, так сказать, по линии науки с Украиной отношения нормальные.

Он внедрял различные способы сварки стали, в том числе, сварка электронным лучом, где кромки разделываются, просто два листа стали соединяются между собой с маленьким-маленьким зазором, очень точным и этот самый маленький зазор проваривается электронным лучом. Получается очень качественная сварка без дополнительных усилений, практически получается как монолитный лист после сварки.

658 проект - это и есть первый атомный, стратегические ракетоносец. Но это не первая стратегическая подводная лодка, потому что отработка баллистических ракет и применение их на подводных лодках производилось сперва на дизельных подводных лодках. Сперва путем перевооружения подводных лодок для опытных целей, существующих подводных лодок, скажем 611 проекта, ну и потом разрабатывались новые проекты - 629-ый проект, это были дизельные лодки, вооруженные баллистическими ракетами. Поэтому как бы, предшественниками, по отработке ракетных комплексов и внедрению их на подводную лодку были те, кто занимался этими проектами. Руководил этими работами Николай Никитич Исанин. Выдающийся академик, выдающийся кораблестроитель, очень эрудированный человек. Я с ним очень много общался, в том числе и вместе в командировки к Макееву в Миасс ездили и вместе, там рассматривали, вместе решали вопросы. Ну, с ним общение было очень полезным, потому что человек он был мудрый, знающий, и, в общем-то, очень доброжелательный. Мне казалось, что у него такого не было: что это вот мое и каким-то забором отгородить свою епархию от всех других и близко не подпускать. Наоборот, он относился к этому, так сказать, с пониманием, доброжелательно. У него были подводные лодки дизельные, и он понимал, что у меня будет лодка атомная, и он всячески этому благоприятствовал.

Первая атомная стратегическая подводная лодка проекта 658, как я сказал, была вооружена тремя ракетками, которые стояли у ограждения рубки. То есть они шахтой протыкали корпус и загружались до высоты ограждения рубки. Ракета на специальном столе поднималась в надводном положении, держалась захватами, примерно так, как мы наблюдаем сегодня пуски ракет с наземных полигонов. И дальность полета была очень не большая. Понятно, что такая подводная лодка, в общем-то, большого стратегического значения не имеет. Поэтому была разработана ракета, так называемого, комплекса Д4 с подводным стартом. И все наши подводные лодки 658-ого проекта были переоборудованы по проекту 658м под эту ракету. Это, конечно, был большой уже шаг вперед. Во-первых, так сказать, был отработан сам подводный старт. Опять- таки, отработка шла параллельно и на дизельных подводных лодках. Была специально построена подводная лодка 629-ого проекта, вооруженная этими ракетами. Но ракета тоже имела много недостатков. Во-первых, относительно небольшая дальность и не большая точность полета, ну и, во-вторых, герметичность этой ракеты была тоже относительная. Поэтому вот эти ядовитые компоненты (а, к сожалению, природа сделала так, что чем компоненты эффективней, тем они более токсичны, более взрывоопасны, более ядовиты) они сказывались. Но и я ими тоже подышал достаточное количество.

Вопрос: Как же это случилось?

Ну, просто, подводная лодка, - так же как и автомобиль: заправляете пистолетом, и кругом воняет. Вот примерно так.

Аварийное всплытие: «Янки» против Америки

Вопрос: Сергей Никитович, расскажите о создании проекта 667А, который по иронии судьбы получил в НАТО позывной «Янки».

… Обстановка была такая, что, как вы знаете, Советский Союз был окружен воздушными военными базами Соединенных Штатов. Были развернуты в Европе ракеты «Першинг», которые могли за считанные минуты, скажем, долетать до Москвы. Ну, а наземные ракеты с такой большой дальностью полета, которые бы могли, так сказать, с континента на континент летать, только еще начинались. В авиации у нас господства в воздухе не было.

Атомная бомба была, ну и поэтому серьезный вопрос был в том, что бы вот эту атомную бомбу, так сказать, доставить до цели. Очень важное в этом отношении, значение отводилось подводным лодкам с баллистическими ракетами, которые бы в относительно короткое время достигали цели уже на территории Соединенных Штатов. Задача была создать подводные лодки, которые могли подходить на не очень близкое расстояние к берегам противника и производить скрытый залп. Для этой цели разработкой ракетных комплексов морских занималось нынешнее КБМ имени Макеева, расположенное в городе Миассе. Макеев когда-то работал с Королевым и они, в общем-то, на пустом месте в городе Миассе создали институт и очень симпатичный город вокруг него. Там работали очень хорошие специалисты, энтузиасты своего дела, и, на самом деле это был очень сильный центр подводного ракетостроения. Ну и все, наши ракеты и первого и второго и третьего поколения создавались вот там. Сейчас ракета для лодок 4-ого поколения создается уже не в этом институте, а создается, в институте теплотехники, в Москве, который возглавляет Соломонов.

Ну и вот, стояла задача создать подводную лодку, которая бы могла уверенно подходить к берегам Соединенных Штатов и создать ракету, которая бы не имела недостатков жидкостных ракет, связанных с их малой герметичностью, по той причине, что у нас в те времена эффективных твердых топлив не было. И надо сказать, что это сейчас уже мало кто помнит - для той подводной лодки 667А первоначально разрабатывалась твердотопливная ракета комплекса, так называемого д7. Ну и в ходе разработки этой ракеты убедились, что на тех твердых топливах, которые тогда были, ничего, так сказать, хорошего в плане обеспечения дальности и обеспечения достаточной возимой нагрузки не получается.

И тогда Макеев выступил с предложением, так называемой, ампулизированной ракеты. Жидкостной ракеты, но ампулизированной. Ракета заправлялась не на технических позициях, не на подводной лодке, как вот первая ракета Д2. Там окислитель был загружен на технической позиции, а горючее заправлялось прямо на подводной лодке. А эта ракета, значит, заправлялась и горючим и окислителем прямо на заводе-строителе и ампулизировалась. Ну, вот поэтому, нам было сказано, что вот вам консервная банка, а что там внутри: компот или тушенка, - это вас не касается. Вот она запаянная, и дело с концом. Ну, жизнь-то, в общем-то, повернулась не совсем так, но идея была такая. Во всяком случае, ракета по тем временам была очень хорошая.

Там было очень много таких прогрессивных технических решений. Ну, так называемый, «утопленный» двигатель. Двигатель размещался как бы в баке горючего. При этом значительно экономилась длина ракеты. Ну и получилась, в общем, компактная ракета, с достаточно большой дальностью полета по тем временам две с половиной тысячи километров. Вес ракеты был 15 тонн. Ну, и тогда даже говорили, что все последующие ракеты, они будут, так сказать, развиваться на базе вот этой ракеты и путем, так сказать ее совершенствования. Но жизнь показала, что это не так. Но, тем не менее, технические решения, вот скажем, тот же самый «утопленный» двигатель, они применялись уже и на всех последующих ракетах тоже.

Когда мы разрабатывали подводную лодку, как и у нас, так и у Макеева, были конкуренты, в том числе и Челомей выступал со своими идеями. Дело в том, что всем хотелось иметь ракету с еще большей дальностью полета. А для этого надо было иметь ракету, приемлемой для подводной лодки длины. Ну и, были энтузиасты, которые подхватывали эти идеи. Скажем, подводная лодка имеет длинную ракету в горизонтально расположенной шахте, которую потом перед стартом кантовать в вертикальное положении. Или даже такие предложения, что ракета из отдельных, так сказать, модулей состоящая, собирается прямо потом на подводной лодке. Были идеи буксировки ракет за подводной лодкой, которые потом там, вставали в стартовое положение…

Вот такого рода предложений было достаточно много, и были главные конструктора, которые, так сказать, на это дело, как бы клевали. У нас Кассациер выступал с предложениями по поворотным шахтам. В бюро довольно серьезно вот этот вопрос прорабатывался - как сделать, так сказать, эту самую шахту поворотную. В ЦКБ18, в теперешнем, значит, «Малахите», главный конструктор Шульженко тоже выступил со своим проектом подводной лодки, которая прельщала тем, что по водоизмещению она была меньше той подводной лодки, 667а, которую разрабатывали мы. Тогда проект просто был 667. Ну и вот над этим номером 667, так сказать, многие упражнялись в различных, так сказать стилях. Но, тем не менее, все-таки как-то был принят тот вариант, который был разработан у нас и который получил название 667а.

Ну, а в общем-то, если бы эту лодку поручили не Ковалеву, а Пушкину, уж не говоря про Исанина, или Кассациера, то в конце-концов они бы тоже пришли, вот побаловались, побаловались, - и в конце концов бы тоже пришли, к единственно возможному решению, где, значит, шахты стоят стационарно и ракеты размещаются вот в этих самых шахтах.

Серьезным вопросом был вопрос амортизации ракеты, потому что ракета, в общем-то, должна выдержать и подводный атомный взрыв. Первоначально эти съемные амортизаторы были рычажно-пружинными. Это было связанно с весом, с очень большими габаритами и требовало большого зазора между ракетами и стенками шахты, где вот эта вся очень сложная, так сказать, система размещалась. Этим занималась в основном наше ракетное технологичное бюро КБСМ. Но вопрос решился проще, когда у Макеева были предложены резиновые амортизаторы. Тогда сократился зазор между шахтой и ракетой, и эта система значительно упростилась. Эти амортизаторы могли размещаться как на ракете, так и в шахте. Эта та схема, изобретенная тогда, сохранилась по сегодняшний день, ничего более хорошего мы еще не изобрели пока что.

Вопрос: А возможность создания ракетоносца на основе 705 проекта в тот период не рассматривалась?

Во-первых, 705-й был позже 667А, ну и, во-вторых, это была, я бы сказал, навязчивая идея.

Вообще, у меня отношение к 705 проекту особое, потому что тогда лозунг был богатый, что создаем комплексно автоматизированную подводную лодку. Ну, в том числе, экономили на всем, поэтому считали, что реактор не водяной, а ректор с жидко-металлическим носителем. Значит, он будет иметь меньший вес и меньшие габариты, и поэтому подводную лодку можно будет делать меньшего водоизмещения. Потом была, так называемая идея теневой защиты. Это значит защита в нос от реактора, она обеспечивает, так сказать, нормальное функционирование личного состава, а защита в корму от реактора, она уже более слабая, потому что там постоянной вахты не несется. Ну и так далее. Cкажем, механизмы: считалось, что отработанное на стенде, не потребует обслуживания на подводной лодке. Поэтому, значит, особого доступа туда не нужно, ну и так далее. Не очень было понятно, почему одна и та же техника, на одних и тех же заводах, на одних и тех же станках из одних и тех же материалов для одних делает механизм, который требует обслуживания, а для других делает механизм, который не требует. Ну, в общем, жизнь показала, что, во-первых, эти подводные лодки невероятно долго строились, невероятно долго отрабатывались, ну и практической роли не сыграли. Потому что, как многоцелевые подводные лодки их потом превзошли лодки 971-ого проекта, главного конструктора Чернышова Георгия Николаевича. Это были настоящие боевые подводные лодки, уровень автоматизации там был не меньше, чем и на 705 проекте. Поэтому 705 проект – это, в общем, такой был дорогостоящий эксперимент.

И титан там применили, так сказать, для тренировки ума. Это было хорошо, но очень дорого. Ну, и в том числе была вот такая навязчивая идея, что 705 проект этот будет базовая подводная лодка, и все прочие лодки всех прочих назначений и с крылатыми ракетами и с баллистическими ракетами будут строиться на базе вот этих 705. Но, это такие фантастические идеи.

Вопрос: Сергей Никитович, а как Вам, молодому конструктору, удавалось побеждать во всех этих дискуссиях? Авторитета хватало?

Ну, в те времена мы вообще не были Героями. Макеев–то, первым сделался Героем. Ну, я его спрашиваю: «Виктор Петрович, геройское звание получил, как тут всё это?» А он говорит: «Знаешь, девушки-то смотрят лучше, но и платить приходится дороже!» А с Макеевым у меня были очень хорошие деловые отношения.

Вопрос: А как это отражалось на работе?

У них был очень правильный, серьезный инструмент - это, так называемый, Совет главных, генеральных конструкторов, который я регулярно посещал с нашими специалистами, и там был не только Макеев, но и замы были великолепные, очень сильные. Там был такой специалист по системам управлениям Боксар, который в башке держал все алгоритмы. Много, много таких людей было, которые охватывали вот эту самую и программу управления системой ракетного комплекса, как сказать, буквально. Сейчас таких специалистов уже, пожалуй, и не найдешь! Поэтому, очень сильное было бюро. Ну и, естественно, наши вопросы как-то пересекались корабельные. Нам было интересно, чтобы ракеты были где-то и поменьше, что бы условия эксплуатации были лучше.

Но со всеми жидкостными ракетами, ну вроде был заявка громкая, что вот эта, значит, запаянная консервная банка и дело с концом. Ну, а потом возникли вопросы. Ну, хорошо, а если все-таки в этой консервной банке микротечь появится, может быть. Ну, то ли технологическая, то ли, так сказать, там еще по каким-то причинам дырочка появится? Ну чего с ней надо делать? Значит надо орошать ракету, а ежели ты ее орошаешь, то вот эта самая кислота, разбавленная в воде, она становится еще агрессивней, и она эту дырку сделает еще больше. И тогда, значит, уже пролив окислителя в шахту будет уже больше, чего-то надо делать, опасность существует. Тогда давайте сделаем систему по откачке окислителя за борт. То есть, в общем, вот эта ракета обросла огромным количеством вот таких страховочных систем. И орошения, и откачки, ну газоанализа естественно, значит, там пахнет - не пахнет. Поэтому, не смотря на то, что она ампулизированная, жизнь показала, что, к сожалению, системы приходилось использовать на практике, и были случаи взрыва ракет в шахте.

- Вопрос: Расскажите, если можно,

На Камчатке, вот там водородную бомбу потеряли, потом рыбаки ее за бочку спирта нашли. Флот тогда применил все технические средства, какие на флоте были, в том числе подводные аппараты, телевиденье, в общем, ни черта не обнаружили. Рыбакам дали бочку спирта, они закинули невод и вытащили эту бомбу.

- Вопрос: А авария на «К-219»?

Погибла 219-я лодка, опять-таки по причине взрыва ракеты в шахте.

- Вопрос: Есть разные версии этой трагедии…

К сожалению, ракета текла в базе. Там командир бч-2, он был, насколько я знаю, недостаточно компетентный в этих делах, а опытный был такой мичман Чипиженко, который, в общем, знал, о том, что ракета подванивает. А сказать о том, что нельзя выходить в море, потому что ракета неисправна - это вроде как по твоей же вине срывается боевое патрулирование. Ну, он решил, что из шахты в гальюн проведет шланг и будет откачивать воду. Ну, командир бч-5 пошел, говорит: «Что так воняет, и шланг какой-то у тебя болтается?» Ну, вот тогда эта штука и обнаружилась. Поэтому и произошло…

- Вопрос: А почему не пошла твердотопливная ракета ленинградского «Арсенала»?

Были созданы подводные лодки 667А проекта. Две первые подводные лодки, головная, 420 и первая серийная 421 вступили в состав флота в 67-мом году. И таких лодок было построено 34 штуки, и надо считать началом существования морских стратегических вооружений, как уже реального, так сказать, такого вида морских стратегических ядерных сил - это вот 667ая А. То, что вы говорили здесь, вот ленинградский «Арсенал», главный конструктор Тюрин, - создал твердотопливную ракету, которая была поставлена на одну из подводных лодок 67-огоа проекта. Ну, в общем, она понравилась, она, так сказать, ракета по сравнению с жидкостной, действительно в эксплуатации значительно проще и значительно лучше. Но вся беда в том, что она была уже на пределе того, что она может по дальности. Когда были созданы лодки 667-огоА проекта, американцы поняли, что в общем-то мы их, так сказать, вот этим видом оружия, так сказать, придавливаем.

Вопрос: Скажите, а работа конструктора связана с риском?

Ну, а вот на головной лодке 667БДР был известный случай, когда мы на глубине 200 метров на скорости 20 узлов врезались в каменную гряду на Белом море. Причем там было забавно. Ко мне подходили штурмана и просили, чтобы был сделан подводный реверс - проверить навигацию, как она себя будет чувствовать на подводном реверсе. Я говорю: «Ладно, такую операцию сделаем!» И ушел. Это было около 5 часов вечера - пошел в каюту, потому что все время перед этим проводили мы какие-то испытания. Лежу в каюте, и вдруг, лодка наша как по булыжникам поехала! Это очень похожее ощущение, когда реверс с полного переднего ход. Тоже такая вибрация. Вот думаю, сволочи, попросили дать реверс, а меня не предупредили, что реверс дается. Я выскочил в коридор ругаться в центральный пост, и в это время вторично такое же это самое, такая же езда по булыжникам. Ну, тогда я понял, что это уже не реверс, а что-то другое. Что через две минуты реверса не бывает.

Оказалось, это якобы анализ есть (а мы были на глубине 200 метров, значит, и на 20 узлах), что, якобы, есть необозначенная на картах каменная гряда. И, когда я уходил (а командир Жуков был, он тоже сменился), и в центральном посту остался дублер командира, как выяснилось, даже не имеющий самостоятельного допуска к управлению. И вот при мне ему докладывали под килем метр. Значит, его реакция – проверить эхолот! Под килем полметра, проверить эхолот! И я как-то спокойно ушел из центрального поста…

Вот до сих пор себя казню, почему я на это внимания не обратил. Оказалось, что дело не в эхолоте, а оказалось, что это каменная гряда, в которую мы и врезались!

Дали аварийное продувание. Я про себя думаю: «черти, забудут сейчас про эту самую мою систему продувания настройки, которую мы перед этим специально отрабатывали, и сейчас у нас опять будут приключения при выходе на поверхность. И вот сдаточный механик Павлюк не забыл-таки про эту самую систему. Значит, дунули и в надстройку. И мы буквально ровненько, как штык, выскочили на поверхность без всякого крена, без всякого дифферента. Ну, а нос разворотили.

Подводный Гиннес

941-ый проект. Ну, не смотря на то, что огромным достоинством жидкостных компонентов является их высокая эффективность, и поэтому, нам удалось в течении всего второго поколения иметь ракеты по эффективности ни как не хуже американских в приемлемых в весах и габаритах, а вот это их неприятное свойство, связанное с токсичностью этих компонентов, от него некуда не денешься.

Поэтому, были вот эти самые случаи и вот на Дальнем Востоке, о котором вы говорите, и вот с К-219. Были и другие неприятности, связанные с необходимостью откачки окислителя за борт. Поэтому, встал очень остро вопрос о том, чтобы, в конце концов, иметь и собственную отечественную ракету твердотопливную, которая бы не уступала новым ракетам «Трайдент», которые разрабатывались в Соединенных Штатах. Значит, на 26-том съезде партии, на котором я был делегатом, Брежнев в своем докладе говорил о том, что американцы создают, новую морскую систему с ракетами «Трайдент», подводная лодка головная «Огайо». Мы им предлагали отказаться от этой, так сказать, идеи, чтобы не устраивать нового ветка гонки вооружений. Но американцы с нами не согласились, поэтому у нас нет другого выхода, как создать у себя новую такую систему, которая бы не уступала американской.

Нам нужно создать новую у себя ракету, не уступающую ракете «Трайдент», и, соответственно, новую подводную лодку, на которой можно было бы разместить большое количество ракет – не 16. По-моему у американцев 24 и первоначально у нас имелось в виду тоже 24. Поэтому в 73-ем году было принято такое Постановление правительства о разработке ракеты, разработки подводной лодки. Американцы этим занялись примерно годом раньше, чем мы. Была разработана ракета д19. Эта ракета ни по каким статьям не уступала ракетам «Трайдент»: ни по дальности полета, ни по боевому оснащению (каждая ракета несла на себе 10 боевых блоков), ну, а уступала она американским ракетам по весам и габаритам. Если ракеты американские были там 40 с чем-то тонн, то наша ракета она подгребала под 100 тонн. Но это объяснятся объективно тем, что, во-первых, мы не имели такого опыта по твердым топливам, и поэтому были созданы новые компоненты твердого топлива, там работали институты для этой цели, но тем не менее, все-таки наше твердое топливо уступало по эффективности американским твердым топливам, ну и во-вторых, наши конструкционные материалы, они тоже в какой-то степени уступали американским. Скажем, та же самая кевларовая нить, которая была у американцев, вот углеродная нить, но у американцев она по прочности имела более стабильные качества, чем, скажем, наша нить, да и электроника у американцев была полегче нашей. Поэтому все это понемножечку набралось и привело к тому, что ракета, наша, имея равную эффективность, имела такие огромные, огромные веса и габариты.

Вопрос: А как же создавался носитель?

Таких ракетных лодок вообще не было. Мы делали проект тоже на 24 ракеты. Как разместить 24 громадные ракеты на подводной лодке? Ну, единственным приемлемым вариантом оказался вот вариант (мы его, долго обсасывали, не сразу приняли), где ракета размещается не традиционно внутри корпуса, а шахты размещается между двумя параллельными прочными корпусами, так сказать, вне корпусов. Ну, там свои трудности, связанные с проводкой кабеля, связанные с подводкой туда и воздуха для надува баков ракеты, по созданию микроклимата в этих шахтах, в общем, трудности были очень большие. Вот меня как раз это и смущало, поэтому я плохо себе представлял, как мы с этим делом сумеем справиться. Ну, и на самом деле, там были приключения у нас большие. Поэтому появилась вот такая подводная лодка, совершенно оригинального архитектурного типа. Правда, потом Горшков сказал вместо 24 сделать 20 ракет, чтобы можно было построить больше. Ну, мы лодку уменьшать не стали, у нас вот те 4, так сказать места для ракет, остались как резервные и сейчас их используем для цистерн, для лучшей балансировки подводной лодке, скажем в перископном положении и так далее.

Было построено 6 таких подводных лодок. Надо сказать, что эта архитектура оказалась очень удачной, потому что с точки зрения надежности, живучести эта подводная лодка совершенно другого класса по отношению к подводным лодкам обыкновенной архитектуры.

По сути дела у нас имеется два корпуса, в каждом из которых автономная энергетическая установка. И вот у нас был практический случай, был пожар, загорелся кабель турбогенераторов в турбинном отсеке. Как правило, на подводной лодке пожар в отсеке перерезает подводную лодку на две части. В корму от этого пожара, запертые необитаемые отсеки. Там деваться некуда, им через отсек не пройти. Ну, а здесь совершенно другая ситуация. Можно, через другой корпус эвакуировать отсек, личный состав из этого отсека, можно наоборот туда личный состав присылать для борьбы за живучесть, для борьбы с этим самым, с пожаром. То есть к отсеку можно подходить обеих переборок.

Ну и в плане боевой живучести, в плане непотопляемости эта лодка не имеет аналогов. На лодке традиционной архитектуры такие качества, в принципе достигнуты быть не могут, которые были достигнуты на этой лодке. Ну не говоря о том, что там уже и жизнеобеспечение и условия обитаемости совершенно другие. Вот там плавают прямо как дома. Красота, даже лучше!

Вопрос: А как показали себя в эксплуатации твердотопливные ракеты?

Ракеты эти д19 показали себя в общем, очень хорошо. Отработка их была длительная, но, тем не менее, показали они себя в эксплуатации очень хорошо, и отказов у нас практически было очень мало, в нормальных, так сказать, флотских, боевых стрельбах. Я даже не помню, что были отказы, по моему вообще не одного ни разу не было. Ну а имелось в виду, что эти подводные лодки, ну как всякие подводные лодки будут поставлены в ремонт, и будут переоснащены ракетным комплексом тоже д19, но УТТХА, так называемый, улучшенный тактика- техническими характеристиками.

В том числе была навязчивая идея, что бы ракета сама проходила через лед и для этого, значит, там должны быть поставлены двигатели, которые бы прожигали во льду, значит для этого дырку. Ну вот, такая система была организована, правда она, так сказать, в дело не пошла. Но, тем не менее, в АРСе, в «шляпе», на которой ракета висит, (так называемый АРС), вот там такие вещи были предусмотрены. Ну, к сожалению, Виктор Петрович скончался к тому времени, а когда мы проводили на стенде три испытания, три пуска этой ракеты, было три взрыва, прямо на стенде. Просто по причине чистого разгильдяйства. Я тогда позвонил Величко - генеральному конструктору, и говорю: “Игорь Иванович, вот ты не верь ни военпредам, не верь ни ОТК, пускай твои конструктора сами ракету эту изучат и каждый должен убедиться в том, что по его части сделано все правильно”.

А потом оказалось, что в этом самом АРСе, который ракету втягивает из шахты, дырки были просверлены, а сопла вообще не вставлены. Это привело к взрыву, во-первых, тех зарядов, которые были в этом арсе, ну а дальше собственно и к взрыву всей ракеты. По таким же дурацки причинам был и второй взрыв и третий.

Это было уже начало 90-тых годов, многое уже поменялись, и тогда такую тяжелую большую ракету содержать в производстве и в эксплуатации военно-морскому флоту было дороговато. Поэтому стал вопрос: а надо ли нам продолжать идти по линии этой самой огромной тяжелой ракеты? Под давлением, во-первых, этих неудач, во-вторых, под финансовым давлением, ну и в третьих, так сказать, идеология, как вы помните, у товарища Горбачева была, что мы не силой а демократией всех победим, было принято решение эту ракету прекратить.

А головная подводная лодка 711 была поставлена уже на завод в ремонт, первый заводской ремонт. Тогда еще действовала инерция, и она должна была где-то в 93-ем году из ремонта выйти. Фактически финансирование было прекращено, и поэтому лодка из ремонта вышла не в 93-ем году, а вышла уже в 2000-ых годах. Но, правда, ремонт был сделан очень в большом объеме. Вплоть до того, что даже турбинная установка была заменена на новую установку. Многие механизмы были заменены, кабель протянут новый, в том числе магистральный.

Лодка, по сути дела, из ремонта вышла как новенькая. И было принято решение эту лодку использовать для отработки ракетного комплекса «Булова». Для этой цели мы проявили инициативу и решение первоначальное такое, что бы лодку сдать флоту, проведя морские испытания ракеты с подводной лодки, а уже приспосабливать ее к ракетному комплексу потом. Но вот тогда я выступил с тем, что если, ребята, мы так будем делать, то эту лодку вообще мы никогда не сдадим. Поэтому если приспосабливаться, то надо сейчас, пока лодка стоит на стапеле. Директор завода Пашаев, эту идею поддержал, и, в общем, завод, не имея финансирования, а это стоило примерно 500 миллионов, выполнил такую работу.

Мы выпустили документацию, не имея пока еще от Соломонова очень точных и твердых данных, так сказать, по тому, какая будет ракета. И, тем не менее, на свой страх и риск, выпустили документацию по переделке шахты под новые ракеты. А шахту нужно было в стакан ставить переходной. Систему прицеливания переделали. Переделали, значит, установку всего корабельного оборудования ракетного комплекса. Ну и по сути дела 711 лодка, она готова к тому что бы принять весь ракетный комплекс в полном составе, потому что все же шахты переделаны и сделано все, для того что бы, как только будет корабельная аппаратура ракетного комплекса, она может быть поставлена на подводную лодку. Ну, а пока что мы ведем испытания ракеты и используем для этого две шахты с телеметрическим оборудованием.

- Вопрос: То есть Соломонов обязан Вашему 941 проекту самой возможностью испытывать комплекс «Булова»?

Да, ну, видите, это нам буквально, так сказать, счастье подвалило. Потому что, если бы этой лодки не было, то и негде было испытывать ракетный комплекс «Булова».

Стандартная схема отработки ракетного комплекса такая. Сперва это, погружной стенд (Ранее находился в г. Балаклаве под Севастополем), потом переоборудуется какая-то опытная подводная лодка, для того что бы бросок сделать на ходу, потом испытания с наземного стенда и только после этого ракета, имеет допуск на подводную лодку. Ну, после того, как проведено, н-ное количество наземных пусков.

Ну, а этого сегодня нет. Значит, Балаклавы никакой нету, наземного стенда, а его надо специально для этого переделать, для этого тоже денег нету.

Вот поэтому мы приняли, в общем-то, достаточно храброе решение (многие боялись и сомневались в этом), что ракету испытывать прямо с подводной лодки. И бросок делать с подводной лодки при минимальной скорости. Для этого специально мы отработали режим, когда подводная лодка, где-то на скорости 2 узла задерживается и может стрелять ракетой. Ну и приняли решение о том, что все виды испытаний ракет проводить прямо с подводной лодки. Я был убежден, что это совершенно не опасно для подводной лодки.

Но были сомнения в том, что ракета не выйдет из транспортного контейнера. А она стартует не из шахты, она стартует из транспортного контейнера, в котором и грузится в шахту, а там зазоры минимальные. Были сомнения в том, что ракета перекосится, что она где-то будет задевать за стенки этого самого контейнера. Потому что испытания, которые делались в Миассе, они показали, что когда ракета выходит из ракетной шахты, она совершает такие сложные пируэты. Но, тем не менее, сколько мы этих пусков сделали, мы убедились в том, что пуск ракеты в шахте проходит совершенно идеально. Никуда она не за что не цепляется. Выходит свободно, выходит в воздух, имея допустимые наклонения, запускается двигатель первой ступени. Были неудачи такого технологического плана. Поэтому многие драматизируют ситуацию, что вот не летает, не летает. А куда деваться - она будет летать.

Вопрос: А каковы перспективы наших уцелевших «Акул»?

Сейчас не одна, а две лодки стоят, 724-я и 725-я, это последняя и предпоследняя. Они стоят. Прежде всего, их нужно отремонтировать. Для чего бы их не использовать, им надо проводить ремонт. Сегодняшняя ситуация такова: во-первых, на этот ремонт денег нет и во-вторых его негде делать. Потому что в Северодвинске завод пытается справиться с той программой, которая у него есть сегодня. Если поставить эту лодку в ремонт в Северодвинск, то сорвется программа лодок четвертого поколения, с которой завод и так еле-еле, справляется. «Звездочка» ремонтирует БДРМ, ну и вот могла бы, наверное, поставить эту лодку в ремонт, но на это денег пока нет. А у нас были разные предложения по использованию этих подлодок в качестве минных заградителей. Я считаю, наиболее простой вариант - использовать их для крылатых ракет. Ну, предложения такие наши и проработки конструкторские в Москве лежат, но решения по ним, пока не принимается.

Вопрос: Какие конструкторские решения из числа разработанных для Ваших подводных лодок вошли в новый проект "Рубина" ракетоносец "Борей"?

Прежде всего, я сказал бы вошел наш богатейший опыт, который мы накопили по строительству подводных лодок второго и третьего поколения. Вот это главное что вошло. А была идея такая, что вот оборудование должно быть унифицировано, ну как это и раньше было, на одно поколение оборудование унифицировано. Наш Главком Военно-морского флота на этом очень настаивал. Но если бы мы вот так стали поступать, то сегодня мы бы стояли в очереди за "Ясенем" и неизвестно когда бы у нас что было, скорее всего, никогда.

Поэтому, мы поступили правильно с тем, что строительство этих лодок ведем таким образом, что мы используем заделы, которые остались от недостроенных подводных лодок третьего поколения: заделы корпусов, заделы турбинных установок, заделы носа, кормы, подводной лодки проекта РТМ, а среднюю часть подводной лодки Антей 949-ого проекта. Следующая наша лодка будет целиком в корпусе Антея. Такой корпус стоит готовый, который можно использовать, ну конечно, с переделками большими. Нового не надо: есть заделы реакторов, есть заделы турбин, поэтому сегодня обеспечены корпусами и обеспечены поставками главного оборудования. Ну, а радиоэлектронное оборудование, оно совершенно новое. Говорили, что мы из старого барахла хотим сделать новую лодку. Это не правильно, потому что корпус, есть корпус. А реактор мы берем существующий, но мы его переделываем до удовлетворения всем существующим требованиям по радиационной безопасности, по шумности. И тоже самое - по турбинной установке. Ее тоже используем, но с определенным оборудованием в плане снижения шумности. Там очень много чего сделано, поэтому хоть задел и старый, но техническое содержание уже новое. А радиоэлектронное оборудование совсем новое. Поэтому эта лодка полностью лодка 4-ого поколения, но с использованием имеемого задела. Если мы этот задел не используем вовремя, то, повторяю, сегодня бы никаких этих лодок не было. Головную лодку спустили на воду. В Северодвинске она уже стоит. В этом году выйдем в море.

Вопрос: После известных событий много говорят о безопасности наших подводных лодок по сравнению с вероятным противником...

Безопасность получите 24 процента, у него надводная непотопляемость по нашим нормам не обеспечивается, у них получите 13 процентов. У него лодка однокорпусная, у нас двухкорпусная, в общем, ничего общего не имеет. Поэтому у каждого, так сказать, определенные свои традиции. И если бы даже мы вдруг получили все американские... (картинки-то мы более ли менее имеем, а если бы вдруг какой-нибудь разведчик нам принес все американские чертежи), то, откровенно говоря, нам с них толку то никакого. И мы бы не стали повторять американскую конструкцию, потому что в таком вот большом сооружении (это я понимаю, даже атомные бомбы в свое время можно было воспроизвести…), то воспроизвести такую вещь, как подводная лодка, просто не возможно! Для этого тогда нужно иметь американскую промышленность, потому что то, что они могут делать, наша промышленность не может делать и наоборот. Поэтому наша лодка это и есть наше собственное, национальное наше произведение.

Серге́й Ники́тич Ковалёв (15 августа , Петроград - 24 февраля , Санкт-Петербург ) - генеральный конструктор советских атомных подводных крейсеров стратегического назначения .

Сергей Никитич Ковалёв умер в Санкт-Петербурге на 92-м году жизни. Вечером, 24 февраля 2011 года он почувствовал себя плохо. Родственники вызвали «Скорую помощь», смерть наступила по пути в больницу .

Первого марта состоялись гражданская панихида в ЦКБ МТ «Рубин» и отпевание в Никольском соборе. Похоронили Ковалёва на Красненьком кладбище в Санкт-Петербурге .

Награды

Почётные звания

, - дважды Герой Социалистического Труда
7 июля 2003 года - Почётный гражданин Северодвинска

Ордена и медали

Премии

- Ленинская премия - за руководство работами по созданию лодок проекта 658в.
- Государственная премия СССР - за руководство работами по созданию кораблей проекта 667БДР.
- Премия имени А.Н. Крылова Правительства Санкт-Петербурга - за большой вклад в развитие отечественного судостроения и укрепления связей промышленности с Российской академией наук.
- Государственная премия Российской Федерации - за разработку, создание и развитие трёх поколений атомных подводных ракетоносцев.

Память

Сноски и источники

Напишите отзыв о статье "Ковалёв, Сергей Никитич"

Ссылки

Сайт «Герои Страны ».

на официальном сайте РАН
Денис Нижегородцев.

Отрывок, характеризующий Ковалёв, Сергей Никитич

– Ничего, маменька, право ничего, так: Петя испугал меня, – говорила она, стараясь улыбаться, но слезы всё текли и всхлипывания сдавливали горло.
Наряженные дворовые, медведи, турки, трактирщики, барыни, страшные и смешные, принеся с собою холод и веселье, сначала робко жались в передней; потом, прячась один за другого, вытеснялись в залу; и сначала застенчиво, а потом всё веселее и дружнее начались песни, пляски, хоровые и святочные игры. Графиня, узнав лица и посмеявшись на наряженных, ушла в гостиную. Граф Илья Андреич с сияющей улыбкой сидел в зале, одобряя играющих. Молодежь исчезла куда то.
Через полчаса в зале между другими ряжеными появилась еще старая барыня в фижмах – это был Николай. Турчанка был Петя. Паяс – это был Диммлер, гусар – Наташа и черкес – Соня, с нарисованными пробочными усами и бровями.
После снисходительного удивления, неузнавания и похвал со стороны не наряженных, молодые люди нашли, что костюмы так хороши, что надо было их показать еще кому нибудь.
Николай, которому хотелось по отличной дороге прокатить всех на своей тройке, предложил, взяв с собой из дворовых человек десять наряженных, ехать к дядюшке.
– Нет, ну что вы его, старика, расстроите! – сказала графиня, – да и негде повернуться у него. Уж ехать, так к Мелюковым.
Мелюкова была вдова с детьми разнообразного возраста, также с гувернантками и гувернерами, жившая в четырех верстах от Ростовых.
– Вот, ma chere, умно, – подхватил расшевелившийся старый граф. – Давай сейчас наряжусь и поеду с вами. Уж я Пашету расшевелю.
Но графиня не согласилась отпустить графа: у него все эти дни болела нога. Решили, что Илье Андреевичу ехать нельзя, а что ежели Луиза Ивановна (m me Schoss) поедет, то барышням можно ехать к Мелюковой. Соня, всегда робкая и застенчивая, настоятельнее всех стала упрашивать Луизу Ивановну не отказать им.
Наряд Сони был лучше всех. Ее усы и брови необыкновенно шли к ней. Все говорили ей, что она очень хороша, и она находилась в несвойственном ей оживленно энергическом настроении. Какой то внутренний голос говорил ей, что нынче или никогда решится ее судьба, и она в своем мужском платье казалась совсем другим человеком. Луиза Ивановна согласилась, и через полчаса четыре тройки с колокольчиками и бубенчиками, визжа и свистя подрезами по морозному снегу, подъехали к крыльцу.
Наташа первая дала тон святочного веселья, и это веселье, отражаясь от одного к другому, всё более и более усиливалось и дошло до высшей степени в то время, когда все вышли на мороз, и переговариваясь, перекликаясь, смеясь и крича, расселись в сани.
Две тройки были разгонные, третья тройка старого графа с орловским рысаком в корню; четвертая собственная Николая с его низеньким, вороным, косматым коренником. Николай в своем старушечьем наряде, на который он надел гусарский, подпоясанный плащ, стоял в середине своих саней, подобрав вожжи.
Было так светло, что он видел отблескивающие на месячном свете бляхи и глаза лошадей, испуганно оглядывавшихся на седоков, шумевших под темным навесом подъезда.
В сани Николая сели Наташа, Соня, m me Schoss и две девушки. В сани старого графа сели Диммлер с женой и Петя; в остальные расселись наряженные дворовые.
– Пошел вперед, Захар! – крикнул Николай кучеру отца, чтобы иметь случай перегнать его на дороге.
Тройка старого графа, в которую сел Диммлер и другие ряженые, визжа полозьями, как будто примерзая к снегу, и побрякивая густым колокольцом, тронулась вперед. Пристяжные жались на оглобли и увязали, выворачивая как сахар крепкий и блестящий снег.
Николай тронулся за первой тройкой; сзади зашумели и завизжали остальные. Сначала ехали маленькой рысью по узкой дороге. Пока ехали мимо сада, тени от оголенных деревьев ложились часто поперек дороги и скрывали яркий свет луны, но как только выехали за ограду, алмазно блестящая, с сизым отблеском, снежная равнина, вся облитая месячным сиянием и неподвижная, открылась со всех сторон. Раз, раз, толконул ухаб в передних санях; точно так же толконуло следующие сани и следующие и, дерзко нарушая закованную тишину, одни за другими стали растягиваться сани.
– След заячий, много следов! – прозвучал в морозном скованном воздухе голос Наташи.
– Как видно, Nicolas! – сказал голос Сони. – Николай оглянулся на Соню и пригнулся, чтоб ближе рассмотреть ее лицо. Какое то совсем новое, милое, лицо, с черными бровями и усами, в лунном свете, близко и далеко, выглядывало из соболей.
«Это прежде была Соня», подумал Николай. Он ближе вгляделся в нее и улыбнулся.
– Вы что, Nicolas?
– Ничего, – сказал он и повернулся опять к лошадям.
Выехав на торную, большую дорогу, примасленную полозьями и всю иссеченную следами шипов, видными в свете месяца, лошади сами собой стали натягивать вожжи и прибавлять ходу. Левая пристяжная, загнув голову, прыжками подергивала свои постромки. Коренной раскачивался, поводя ушами, как будто спрашивая: «начинать или рано еще?» – Впереди, уже далеко отделившись и звеня удаляющимся густым колокольцом, ясно виднелась на белом снегу черная тройка Захара. Слышны были из его саней покрикиванье и хохот и голоса наряженных.
– Ну ли вы, разлюбезные, – крикнул Николай, с одной стороны подергивая вожжу и отводя с кнутом pуку. И только по усилившемуся как будто на встречу ветру, и по подергиванью натягивающих и всё прибавляющих скоку пристяжных, заметно было, как шибко полетела тройка. Николай оглянулся назад. С криком и визгом, махая кнутами и заставляя скакать коренных, поспевали другие тройки. Коренной стойко поколыхивался под дугой, не думая сбивать и обещая еще и еще наддать, когда понадобится.
Николай догнал первую тройку. Они съехали с какой то горы, выехали на широко разъезженную дорогу по лугу около реки.
«Где это мы едем?» подумал Николай. – «По косому лугу должно быть. Но нет, это что то новое, чего я никогда не видал. Это не косой луг и не Дёмкина гора, а это Бог знает что такое! Это что то новое и волшебное. Ну, что бы там ни было!» И он, крикнув на лошадей, стал объезжать первую тройку.
Захар сдержал лошадей и обернул свое уже объиндевевшее до бровей лицо.
Николай пустил своих лошадей; Захар, вытянув вперед руки, чмокнул и пустил своих.
– Ну держись, барин, – проговорил он. – Еще быстрее рядом полетели тройки, и быстро переменялись ноги скачущих лошадей. Николай стал забирать вперед. Захар, не переменяя положения вытянутых рук, приподнял одну руку с вожжами.
– Врешь, барин, – прокричал он Николаю. Николай в скок пустил всех лошадей и перегнал Захара. Лошади засыпали мелким, сухим снегом лица седоков, рядом с ними звучали частые переборы и путались быстро движущиеся ноги, и тени перегоняемой тройки. Свист полозьев по снегу и женские взвизги слышались с разных сторон.
Опять остановив лошадей, Николай оглянулся кругом себя. Кругом была всё та же пропитанная насквозь лунным светом волшебная равнина с рассыпанными по ней звездами.
«Захар кричит, чтобы я взял налево; а зачем налево? думал Николай. Разве мы к Мелюковым едем, разве это Мелюковка? Мы Бог знает где едем, и Бог знает, что с нами делается – и очень странно и хорошо то, что с нами делается». Он оглянулся в сани.
– Посмотри, у него и усы и ресницы, всё белое, – сказал один из сидевших странных, хорошеньких и чужих людей с тонкими усами и бровями.
«Этот, кажется, была Наташа, подумал Николай, а эта m me Schoss; а может быть и нет, а это черкес с усами не знаю кто, но я люблю ее».
– Не холодно ли вам? – спросил он. Они не отвечали и засмеялись. Диммлер из задних саней что то кричал, вероятно смешное, но нельзя было расслышать, что он кричал.

Ты - не раб!
Закрытый образовательный курс для детей элиты: "Истинное обустройство мира".
http://noslave.org

Материал из Википедии - свободной энциклопедии

Сергей Никитич Ковалёв

250px
Дата рождения:	Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value).
Место рождения:
Дата смерти:	Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value).
Место смерти:	Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value).
Страна:	Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value).
Научная сфера:
Место работы:
Учёная степень:
Учёное звание:
Альма-матер :
Научный руководитель:	Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value).
Известные ученики:	Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value).
Известен как:
Известна как:	Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value).
Награды и премии:
Сайт:	Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value).
Подпись:	Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value).
[[Ошибка Lua в Модуль:Wikidata/Interproject на строке 17: attempt to index field "wikibase" (a nil value). \|Произведения]] в Викитеке
Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value).

Ошибка Lua в Модуль:CategoryForProfession на строке 52: attempt to index field "wikibase" (a nil value).

Награды

Почётные звания

, - дважды Герой Социалистического Труда
7 июля 2003 года - Почётный гражданин Северодвинска

Ордена и медали

Премии

- Ленинская премия - за руководство работами по созданию лодок проекта 658в.
- Государственная премия СССР - за руководство работами по созданию кораблей проекта 667БДР.
- Премия имени А.Н. Крылова Правительства Санкт-Петербурга - за большой вклад в развитие отечественного судостроения и укрепления связей промышленности с Российской академией наук.
- Государственная премия Российской Федерации - за разработку, создание и развитие трёх поколений атомных подводных ракетоносцев.

Память

Сноски и источники

Напишите отзыв о статье "Ковалёв, Сергей Никитич"

Ссылки

на официальном сайте РАН
Денис Нижегородцев.



10px 10px 10px 10px

15px 15px

15px 15px

10px 10px 10px

15px 15px

15px

Отрывок, характеризующий Ковалёв, Сергей Никитич

– Но ты ведь меня и вправду обрадовала! – искренне возразила я. – Это просто из-за них...
– А ты скоро придёшь опять? Я соскучилась... Так неинтересно одной гулять... Хорошо бабушке – она живая и может ходить куда хочет, даже к вам....
Мне стало дико жаль эту чудесную, добрейшую девчушку...
– А ты приходи когда захочешь, только когда я буду одна, тогда нам никто не сможет мешать, – искренне предложила я. – А к тебе я скоро приду, вот только кончатся праздники. Ты только подожди.
Стелла радостно улыбнулась, и снова «украсив» комнату сумасшедшими цветами и бабочками, исчезла... А мне без неё сразу стало пусто, как будто она унесла с собой частичку радости, которой был наполнен этот чудесный вечер... Я посмотрела на бабушку, ища поддержки, но она о чём-то очень увлечённо беседовала со своей гостьей и на меня никакого внимания не обращала. Всё опять вроде бы встало на свои места, и снова всё было хорошо, но я не переставала думать о Стелле, о том, как она одинока, и как несправедлива иногда почему-то бывает наша Судьба... Так, пообещав себе как можно скорее вернуться к своей верной подружке, я опять полностью «возвратилась» к своим «живым» друзьям, и только папа, очень внимательно целый вечер за мной наблюдавший, смотрел на меня удивлёнными глазами, как будто сильно стараясь понять, где же и что же такое серьёзное он со мной так обидно когда-то «проморгал»...
Когда гости уже начали расходиться по домам, «видящий» мальчик вдруг начал плакать... Когда я его спросила, что же такое случилось, он надул губки и обиженно произнёс:
– А где зе девоська?.. И миска? И бабосек нету...
Мама лишь натянуто улыбнулась в ответ, и быстренько забрав, никак не желающего с нами прощаться, второго сына, ушла домой...
Я была очень расстроена и очень счастлива одновременно!.. Это было впервые, когда я встретила другого малыша, у которого имелся похожий дар... И я дала себе слово не успокоиться, пока не удастся убедить эту «несправедливую» и несчастную маму, каким по-настоящему огромным чудом являлся её малыш... У него, как и у каждого из нас, должно было оставаться право свободного выбора, и его мама не имела права это у него отнимать... Во всяком случае, до тех пор, когда он сам начнёт что-то понимать.
Я подняла глаза и увидела папу, который стоял, оперевшись на дверной косяк, и всё это время с большим интересом за мной наблюдал. Папа подошёл и, ласково обняв меня за плечи, тихонечко произнёс:
– Ну-ка пойдём, ты расскажешь мне, за что это ты здесь так горячо воевала...
И тут же мне стало на душе очень легко и спокойно. Наконец-то он всё-всё узнает и мне больше никогда не придётся ничего от него скрывать! Он был моим лучшим другом, который, к сожалению, не знал даже половины правды о том, в чём по-настоящему заключалась моя жизнь... Это было нечестно и это было несправедливо... И я только сейчас поняла, как странно было всё это время от папы скрывать мою «вторую» жизнь только лишь потому, что маме казалось – папа не поймёт... Я должна была дать ему ещё раньше такой шанс и теперь была очень рада, что могу это сделать хотя бы сейчас...
Удобно устроившись на его любимом диване, мы говорили очень долго... И как же сильно меня обрадовало и удивило то, что, по мере того, как я рассказывала ему о своих невероятных приключениях, папино лицо всё больше и больше светлело!.. Я поняла, что вся моя «невероятная» история его не только не пугает, а наоборот, почему-то делает очень счастливым...
– Я всегда знал, что ты у меня будешь особенной, Светленькая... – когда я закончила, очень серьёзно сказал папа. – Я тобой горжусь. Могу ли я чем-то тебе помочь?
Я была настолько потрясена происшедшим, что ни с того, ни с сего, разревелась навзрыд... Папа баюкал меня в своих руках, как маленького ребёнка, тихонечко что-то нашёптывая, а я, от счастья, что он меня понял, ничего не слышала, только понимала, что все мои ненавистные «тайны» уже позади, и теперь уж точно всё будет хорошо...
Я написала об этом дне рождения потому, что он оставил в моей душе глубокий след чего-то очень важного и очень доброго, без чего мой рассказ о себе наверняка оказался бы неполным...
На следующий день всё снова казалось обычным и каждодневным, как будто и не было вчера того невероятно счастливого дня рождения...
Привычные школьные и домашние заботы почти полностью загружали отпущенные сутками часы, а что оставалось – как всегда, было моим самым любимым временем, и использовать его я старалась очень «экономно», чтобы как можно больше полезного узнать, и как можно больше «необычного» в себе и во всём окружающем отыскать...
К «одарённому» соседскому мальчику меня, естественно, не подпускали, объясняя тем, что малыш простыл, но как я чуть позже узнала от его старшего брата, мальчик чувствовал себя совершенно прекрасно, и «болел» видимо только для меня...
Было очень жаль, что его мать, которая наверняка прошла в своё время достаточно «тернистый» путь того же самого «необычного», категорически не желала принять от меня никакую помощь, и старалась всячески оградить от меня своего милого, талантливого сынишку. Но это, опять-таки, был лишь один из множества тех горьких и обидных моментов моей жизни, когда никто не нуждался в предлагаемой мною помощи, и таких «моментов» я теперь уже старалась как можно тщательнее избегать... Опять же – людям невозможно было что-то доказать, если они не хотели этого принимать. А доказывать свою правду «с огнём и мечом» я никогда не считала правильным, поэтому предпочитала оставлять всё на самотёк до того момента, когда человек придёт ко мне сам и попросит ему помочь.
От своих школьных подружек я снова чуточку отдалилась, так как в последнее время у них появились почти что постоянно одни и те же разговоры – какие мальчишки им больше всего нравятся, и как можно было бы одного или другого «заполучить»... Откровенно говоря, я никак не могла понять, чем это так сильно их тогда привлекало, что они могли безжалостно тратить на это такие дорогие нам всем свободные часы, и при том находиться в совершенно восторженном состоянии от всего, друг другу сказанного или услышанного. Видимо, я для всей этой сложной эпопеи «мальчишки-девчонки» была почему-то пока ещё совершенно и полностью не готова, за что и получила от своих подружек злое прозвище – «гордячка»... Хотя, думаю, что именно гордячкой-то я никак не была... А просто девчонок бесило, что я отказывалась от предлагаемых ими «мероприятий», по той простой причине, что меня честно это пока ещё никак не интересовало, а выбрасывать своё свободное время напрасно я не видела никакой серьёзной на то причины. Но естественно, моим школьным товарищам такое моё поведение никоим образом не нравилось, так как оно, опять же, выделяло меня из общей толпы и делало другой, не такой, как все остальные, что, по мнению ребят, было по школьному «противочеловечно»...
Вот так, опять наполовину «отверженной» школьными друзьями и подружками, проходили мои зимние дни, что меня больше уже ничуть не огорчало, так как, поволновавшись из-за наших «взаимоотношений» несколько лет, я увидела, что, в конечном итоге, в этом нет никакого смысла, так как каждый живёт так, как считает нужным, ну, а что из нас получится позже – это уже, опять же, частная проблема каждого из нас. И никто не мог меня заставить праздно тратить моё «ценное» время на пустые разговоры, когда я предпочитала его проводить, читая интереснейшие книги, гуляя по «этажам» или даже катаясь по зимним тропинкам на Пурге...
Папа, после моего честного рассказа о моих «приключениях», почему-то вдруг (к моей огромной радости!!!) перестал считать меня «малым ребёнком» и неожиданно открыл мне доступ ко всем своим раннее не разрешённым книгам, что ещё больше привязало меня к «одиночеству дома» и, совмещая такую жизнь с бабушкиными пирогами, я чувствовала себя абсолютно счастливой и уж точно никоим образом не одинокой...

Ковалев Сергей Никитич, дважды Герой Социалистического труда, академик РАН, Генеральный конструктор атомных подводных лодок стратегического назначения. Родился 15.08.1919 года. В июне 2007 года после награждения Государственной премией России собирался на очередной выход в море.

Мысли и фразы

Даже обезьяна, научившись орудовать палкой, сует ее в в муравейник, а не в глаз соседу. Я же, не будучи злым по натуре, всю жизнь стараюсь дотянуться до "соседа" такой палкой, чтобы ему было очень плохо, и за это меня чтят и награждают...

Мужик бы хороший, но, как полагается, алкоголик. лечился у гипнотизера. Об эффекте лечения рассказывал так: "Приходишь домой, открываешь буфет, тянешься за графином, а оттуда его жидовская морда..." Видимо, гипнотизер свое дело знал.

Отец моего друга Женьки Порватова, видный горный инженер, был посажен за "неверие в творческие силы народных масс" и не вернулся.

Я не хотел бы попасть в туго закрученное шестое измерение. При моей комплекции трех измерений достаточно.

Таинственное убийство Кирова было использовано для широкой компании репрессий. Таких выпущенных, как мой отец, было мало. Трудно представить, по каким соображениям, признакам или поводам людей сажали, высылали, расстреливали. Репрессиям подвергались целые семьи.

Вместе с тем, жизнь текла своим чередом: ... возмущались угнетением негров проклятыми империалистами...

В школе нас иногда провоцировали. Не знаю, была ли это инициатива на местном уровне или указание сверху. К примеру, мы должны были письменно ответить на вопрос: "Как ты относишься к евреям?" Вопрос идиотсткий, особенно если учесть, что добрая половина наших учеников была не без еврейских корней. Выручил один из мальчиков, написав: "индифферентно". Этот ответ мы все и повторили.

Как-то ко мне подошел незнакомый симпатичный молодой человек и спросил: "А как твой папа относится к советской власти". На этот раз я не сплоховал и ответил: "Папа очень доволен советской властью, которая реабилитировала казачество, строит заводы, осваивает Арктику, и он уверен, что при коммунизме будет всем очень хорошо".

Задержанных кормили селедкой, не давали пить и спать, и вынуждали отдать буржуйские драгоценности. От мамы требовали золото, запрятанное на хуторе Костюки. Поверив, наконец, что "в этом имении Компания 3М только говно да каменья" (мамина аргументация), ее отпустили.

На Украине гулянки занимали особое место в жизни молодежи. Сперва парни и девки ходили по улице и орали частушки, которые печатным способом передать невозможно.После принятия самогона начиналась драка кольями, которая часто кончалась убийством. После этого деревня убившая долго объезжала деревню убитого окольными путями. мирные отношения восстанавливались при помощи ведра самогона.

Я так и не разобрался какая была жизнь: плохая или хорошая, правильная или неправильная. Могу только утверждать, что это был переломный период цивилизации, очень интересный для историков и очень тяжелый для простых граждан.

Вероятно, у каждого свой направляющий вектор, обусловленный особенностями его личности, который определяет поворот случайных событий в заданном для него направлении.

Я получил диплом "инженера-кораблебудевельника", так оканчивал Ленинградский Кораблестроительный институт в эвакуации вместе со студентами Николаевского кораблестроительного института.

"Этот карлик вам еще кое-что покажет".

Усилиями социалистической экономики (которая должна "быть экономной") богатейший Дальневосточный край был доведен до полного оскудения. В заводской столовой предлагали только котлеты из китового мяса, которые не только есть, но и смотреть на них было противно. В гостинице мы утром и вечером пили кофе с рыбными консервами (единственное, что можно было купить). Однажды мой заместитель радостно сообщил, купил сибирские пельмени, но оказалось, что это китовое мясо в тесте грязного цвета с соломой.

Сегодня нашему главному конструктору исполнилось 40 лет, - объявили по трансляции лодки. - Во черт, какой старый, а еще работает, - сказал один матрос другому.

Если профессор в институте получает меньше рабочего низкой квалификации и на порядок меньше банковской девочки-операционистки, то о какой перспективе образования и науки можно говорить? Когда старые профессора перестанут быть профессорами, кто придет на их место?

Кто, чем и от кого будет защищать нашу страну? Я не знаю ответов на эти вопросы... и закрадывается подозрение, что ответов на них не знает никто.

Детей нужно не только рожать, но и воспитывать, а это очень непросто. Для этого нужен соответствующий благоприятный климат в стране, семье и школе. Учитель должен быть человеком уважаемым и обеспеченным. Я думаю, что это главная стратегическая проблема безопасности и выживания страны.

Если мы хотим быть свободными, то необходимо и культурными (сильными могут быть и дикари). Достаточно посмотреть, что читают люди в метро, чтобы убедиться, что в культурные мы пока не рвемся. Наша приоритетная задача - нажива и развлекуха.

Главный (генеральный) конструктор не должен считать себя умнее всех других. В противном случае это уже признак недостатка ума.

Сейчас в Правительстве и Государственной Думе обсуждается вопрос о льготах Героям СССР и России. Обсуждение того, делать с Героями Социалистического труда, заведомо отнесенными ко второму сорту, решили отложить на потом. Неужели ума не хватает понять, что именно эти Герои, создав ядерное оружие, ракеты, военную авиацию, космические корабли, подводный и надводный флот, предотвратили третью мировую войну?

Только люди, которые воображают себя политиками, могла залететь в голову идиотская идея делить Героев по сортам, сделав любого, летавшего в космос, "значимее" Королева.

Старинная китайская мудрость гласит: продвигай окружающих тебя, тогда ты будешь перед ними.

Не надо заставлять человека делать то, к чему у него нет любви и склонности.

Неблагодарность - это хамство.

Академику Н.А. Семихатову, чье имя стало практически нарицательным и именем которого назван институт, который он возглавлял будет посвящен отдельный труд. Николай Александрович был человеком очень талантливым, обстоятельным, новатором, увлеченным своим делом. Он был человек умный и порядочный.

На должности главного инженера Северного машиностроительного предприятия в Северодвинске лучшей кандидатуры невозможно себе представить - это великолепный техник, умнейший и порядочный человек, Юрий Всеволодович Кондрашов.

С 1967 года по 1990 год (по проектам С.Н. Ковалева - А.Ш.) было построено 77 (!) ракетоносцев второго поколения по пяти проектам - в среднем больше трех (!) кораблей в год.

В общей сложности были построены 91 (!) атомных подводных ракетоносцев трех поколений, включая шесть кораблей проекта 941 (последний в 1991 году).

В брежневский "застойный период" мы строили только стратегических ракетоносцев до шести единиц в год, а еще строилось немало подводных лодок других типов. Это значит, что промышленность поставляла в год 15 атомных реакторов и турбинных установок, десяток сложнейших комплексов радиоэлектронного вооружения, сталь, титан и многое другое. Это все обеспечивалось мощным научным сопровождением Академии Наук и многих институтов. Миллионы людей, в том числе и молодежи, не болтались без дела, а были заняты высококвалифициро- ванной и неплохо оплачиваемой работой.

Дмитрий Федорович Устинов в должности секретаря ЦК, и в должности министра обороны горел на работе и нам скучать не давал. Помню, 30 декабря 1972 года около часу ночи я докладывал ему в его кабинете о том, головная подводная лодка проекта 667Б с ракетами межконтинентальной дальности (в чем мы опередили американцев) прямо с завода пошла на боевое патрулирование. Он звонил домой министрам и приглашал их приехать, так как "тут Ковалев интересно рассказывает". Никто, правда, не приехал, но стиль его был такой.

Ковалев С.Н. О том, что есть и было. СПб.: Элмор, 2006

1. С.Н. Ковалев долгое время жил в Ленинграде на Каменноостровском проспекте в доме 24а, в котором по сей день живу я - А.Ш.

2. О выдающихся способностях Сергея Никитича Ковалева мне рассказывал начальник отдела ЦНИИ "Аврора", в котором я работал, Лев Мойсеевич Фишман: "В то время я занимался и хорошо разбирался в датчиках и сигнализаторах. Однажды я доложил С.Н. Ковалеву о имеющихся проблемах в этой области. Он мгновенно все понял, и разговор продолжался так будто бы академик всю жизнь занимался этим вопросом" - А.Ш.

3. Упомянутый выше академик Н.А. Семихатов дал мне отзыв на докторскую диссертацию (http://), после получения которого меня спрашивали, а зачем мне тогда другие отзывы. Возможно, он дал этот отзыв благодаря тому, что я свою работу в автореферате позиционировал как продолжение исследований члена-корреспондента АН СССР Михаила Александровича Гаврилова, с которым у Никалая Александровича, видимо, были дружеские отношения, так как он в отзыве упомянул МАГа несколько раз - А.Ш.

4. Я много лет работал в Институте повышения квалификации руководящих работников и специалистов судостроительной промышлен- ности на кафедре автоматики, которую возглавлял профессор Всеволод Александрович Кондрашов (ранее начальник отдела автоматики в 1 ЦНИИ МО РФ) - отец Ю.С. Кондрашова, упомянутого выше, с которым я несколько раз встречался - А.Ш.

Дважды Герой Социалистического Труда, лауреат Ленинской и Государственных премий СССР и РФ, Генеральный конструктор, академик Российской академии наук Сергей Никитич Ковалев по праву занимает особое место в славной когорте ученых, творцов, деятельность которых оказала заметное влияние, и это отнюдь не преувеличение, на ход мировой истории. Более полувека он как главный, а затем как Генеральный конструктор, участвовал в создании подводного флота своего Отечества – Советского Союза, России. Детища С.Н. Ковалёва, атомные субмарины, – стратегические ракетоносцы трех поколений играют заметную роль в глобальной политике на планете. Наконец настало время и появилась возможность рассказать о жизни, творчестве видного конструктора. Тем более, что сам С.Н. Ковалёв выпустил книгу – удивительную и искреннюю. В данном материале с согласия автора используются некоторые сюжеты из этой книги.

Сергей Никитич родился в Петрограде 15 августа 1919 года. Его отец –Никита Назарович Ковалев родом из Тамбова. Состоял на службе в Российском военно-морском флоте с 1904 года. Окончил офицерские курсы и, несмотря на то, что не имел дворянского звания, получил офицерский чин. Служил минером-электриком и штурманом. Плавал на миноносцах, включая впоследствии миноносцы типа «Новик». Получил звание старшего лейтенанта. Одно время служил под командованием А.В. Колчака, который высоко оценил его штурманскую квалификацию. После Октябрьской революции продолжал службу на флоте в Советской России, участвовал в ледовом походе военных кораблей из Гельсингфорса в Кронштадт, где они вошли уже в состав Красного флота. В сложных обстоятельствах того времени, когда уже одно слово «офицер» вызывало подозрение, Никите Назаровичу была выдана своеобразная охранная грамота. Командующий флотом Ф.Ф. Раскольников свидетельствовал о том, что по согласованию с правительством Северной Коммуны (так называлось в 1918 году объединение Северо-Западных районов России, куда входил и Петроград) «…имущество Ковалева Н.Н. не подлежит реквизиции, квартира, занимаемая им и его семьею, уплотнению не подлежит, сам он и его семья не могут быть выселяемы из занимаемой им квартиры…». Выйдя в отставку в 1924 году, Никита Назарович служил в «тресте слабого тока» и в качестве электрика участвовал в создании первых отечественных лесовозов. Преподавал в Речном техникуме, военно-морской школе и на Ленинградском учебном пункте по переподготовке комсостава запаса Военно-морского флота. Последние годы перед выходом на пенсию в 1951 году работал старшим преподавателем на кафедре военно-морской подготовки Ленинградского кораблестроительного института. Многосторонняя подготовка (штурман, минер, радиотелеграфист) позволила Никите Назаровичу написать два учебника по минному делу и опубликовать ряд статей по радиосвязи и радиопеленгации. Мать Сергея Никитича – по национальности украинка, родилась недалеко от Полтавы, на хуторе Костюки. Эта добросердечная женщина всю жизнь посвятила обеспечению семейного благополучия, воспитанию сначала детей – сына Сергея и дочери Марины, а затем внука Алексея. Анастасия Ивановна была не только женой офицера, она сама происходила из морской семьи. Ее отец, Иван Герасимович, начинал службу на флоте матросом. Благодаря служебному рвению дослужился до офицерского звания, что в то время было большой редкостью. Участвовал в Цусимском сражении. Родители Сергея познакомились в Либаве, где базировался русский флот. Отец тогда был морским офицером, мать – гимназисткой. Прибыв из Гельсингфорса (Хельсинки), они на первых порах обосновались в коммунальной квартире на Введенской улице. Потом переехали на Каменноостровский проспект (в то время улица Красных зорь), потом на Кировский проспект. Несмотря на крайне ограниченные финансовые возможности, родители старались дать детям хорошее образование. С пяти лет обучением Сережи занималась Ида Августовна Деванте, немка по национальности. Выдав Сергея за своего племянника, она сделала возможным его поступление в известную тогда «Реформирте шуле» – школу, куда принимали немцев или их ближайших родственников, и где преподавание велось на немецком языке. Сережиным домашним хобби было строгание дощечек и палок перочинным ножом. В материале недостатка не было – отопление печное. Вся кухня была в стружках, а пальцы в порезах. Свою будущую профессию мальчик определял точно: «буду старшим плотником». Как и многие дети, Сергей увлекался рисованием, но тогда не проявлял особенных способностей. Впервые побывав с отцом в Русском музее, он все свои картинки порвал. 8 лет обучался игре на рояле, но тоже без особого успеха. В старших классах у Сергея проявилась склонность к гуманитарным предметам. Он увлекался философией, старался в подлиннике осилить «Критику чистого разума» И. Канта, «Мир как воля и представление» А. Шопенгауэра, труды Фихте, Гегеля и других. Посещал все публичные лекции по философии, скупал у букинистов книги, в основном по немецкой классической философии. Во время большой перемены Сергей вел философские беседы с преподавателем литературы Арташезом Сергеевичем Лалаянцем, человеком очень одаренным и увлеченным театром и литературой. Писал неплохие сочинения, кстати и не кстати вставляя цитаты из трудов философов. Однажды Сергею в руки попала популярная брошюра «Как самому сделать разборную байдарку». Эта небольшая книжка направила мечты Сергея и его лучшего друга Алексея Гарделя, сына инженера-кораблестроителя, на создание первого в их жизни корабля. В книге рекомендовалось строить байдарку из дубовых или ясеневых реек, которых взять было негде. После долгих приставаний к родителям мальчишкам было разрешено купить несколько досок на складе. Доски были шестиметровой длины, неимоверно толстые и тяжелые, а единственным средством их перемещения мог служить только велосипед. Распилив доски по длине еще на складе, друзья с трудом перевезли их в дровяной сарай, где начался труд по распиловке их на тонкие рейки. Наконец каркас байдарки был готов, пора было обтягивать его прорезиненной материей, которую, внимая непрекращающемуся нытью сына, где-то достала Анастасия Ивановна. Сшивать толстую, грубую ткань было нечем, и пришлось обращаться к живущему поблизости одноногому инвалиду – сапожнику. Приводить в действие ножную машину пришлось самому юному кораблестроителю; качая педаль, он стер ноги до крови, но байдарка была готова, две мачты оснащены такелажем и парусами, шверт опускался и поднимался. В 1939 году на Валдайском озере байдарка была наконец опробована. Став первым кораблем Сергея Никитича, она долго служила для путешествий по рекам и речкам родного края, особенно после войны, когда молодые Сергей Никитич и его супруга Тамара Васильевна проводили отпуска на воде, удивляя непривычное еще к этому виду спорта прибрежное население. В 1937 году Сергей Ковалев поступил на кораблестроительный факультет Ленинградского кораблестроительного института (ЛКИ). К началу войны он стал студентом пятого курса. У него появился и первый опыт работы на судостроительном заводе. После прохождения практики на Балтийском заводе на строительстве крейсеров «Чапаев» и «Чкалов» Ковалёв был зачислен в бригаду судосборщиков и получил квалификацию судосборщика 6-го разряда. Началась Великая Отечественная война.

Летом 1941 года, когда блокадой еще и не пахло и в то, что война всерьез и надолго, еще не верилось, – не знаю, из каких соображений я приступил к изготовлению буржуйки. Буржуйку я сделал, используя металлический каркас выброшенной на двор большой кухонной плиты в связи с наличием газа. Угольники пилил ножовкой, дырки сверлил ручной дрелью и соединял с помощью заклепок, сделанных из гвоздей. Буржуйку установил в столовой, дымоход вывел в топку сохранившейся печки. Эта буржуйка, по конструкции – небольшая плита, по существу, спасла жизнь всему нашему семейству во время блокады. Мы все ютились в одной комнате, где было тепло. Воду пили горячую, что давало дополнительные калории, а скудный паек хлеба обязательно поджаривался, так поступали все, кто имел такую возможность. Осенью начались бомбежки и артобстрел города. Наш район бомбили очень интенсивно. До сих пор помню сильный визжащий звук падающих бомб, причем по звуку всегда казалось, что бомба летит именно на тебя. Нашему дому повезло тем, что он отделался попаданием только нескольких зажигательных бомб, которые мы тушили сами запасенным на чердаке песком. Одна здоровая бомба упала рядом с нашим домом, на территорию бывшего детского садика. Эта бомба оказалась для нас спасительной – взрыв обнажил из-под снега запас каменного угля. В начале зимы, которая в тот год наступила очень рано, силы еще были, и мы с отцом натаскали в кухню такое количество угля, что его хватило на всю войну. Печка накалялась докрасна, а то и добела.

Летом и осенью 1941 года, как и многие студенты-ленинградцы, Сергей Ковалев работал на строительстве оборонительных сооружений вокруг города – рыли противотанковые рвы, окопы, сооружали доты. В осеннюю стужу ночевали в лесу на кочках в болоте, попадали под артиллерийские и воздушные налеты. Во время одного из артобстрелов города отец Сергея был ранен в ногу и всю оставшуюся жизнь хромал и ходил с тростью. К концу 1941 года занятия в институте практически прекратились.

В феврале 1942 года большая часть преподавателей и студентов была эвакуирована из Ленинграда в Горький. Партия, в которой я эвакуировался, тронулась в путь 24 февраля 1942 года. Нужно было с Серпуховской улицы, недалеко от Витебского вокзала, добраться до Финляндского вокзала с чемоданом, в котором было немного съестного, разные рубашки, простыни, которые потом мне очень пригодились. Сил дойти пешком, да еще с чемоданом, совершенно не было… До вокзала доехал на грузовике. До Ладожского озера ехали на поезде. Ехали в темноте, наш поезд не бомбили, но немецкие самолеты летали, зенитки по ним стреляли, пытаясь поймать самолет прожектором. Через Ладожское озеро ехали в грузовиках по Дороге жизни. Меня, имевшего при себе сигареты (мама предусмотрела), водитель посадил рядом с собой в кабину. Через озеро переехали без особых приключений, хотя кругом были видны воронки от попадания бомб и разбомбленные или застрявшие грузовики. Приехали на станцию под названием Кобона. Это конечный пункт Дороги жизни.

В Горьком истощенный голодом Сергей Ковалёв надолго попал в больницу, потом отправился дальше на юг, в город Пятигорск, где присоединился к своим однокашникам. В апреле 1942 года корабелы двинулись дальше, через Сталинград, через Волгу в расположенный на южном берегу озера Иссык-Куль город Пржевальск. Там уже разместился эвакуированный Николаевский кораблестроительный институт, и приезжие студенты и преподаватели ЛКИ в него влились. Эвакуация была особым временем, когда люди оказались предоставленными сами себе, в другой республике, в другом климате, в совершенно иных, очень трудных условиях. Жизнь в Пржевальске была основана на товарообмене – продуктов было достаточно, но купить их было трудно. Все, что можно было снять с себя или вынуть из тощего чемодана, шло на обмен. Здесь, в Пржевальске, Сергей Никитич познакомился со своей будущей супругой Тамарой Васильевной Урвачевой, студенткой механического факультета. Весной 1943 года Сергей Ковалев защитил диплом и получил звание инженера-кораблестроителя (кораблебудевельника). Дипломный проект лидера (крупного эсминца или небольшого крейсера) защищали трое дипломантов – Ковалёв, Войткунский, Лапшин. На долю Ковалёва досталась разработка корпуса, расчеты по прочности и теории корабля. При назначении на работу С.Н. Ковалёву представились две возможности: ЦНИИ-45 (ныне ЦНИИ имени А.Н. Крылова) и ЦКБ-18 (ныне ЦКБ МТ «Рубин»). Он выбрал ЦКБ-18, во многом потому, что оно располагалось ближе к родному Ленинграду – в Горьком. В ноябре 1943 года С.Н. Ковалёв был зачислен в проектный отдел Центрального конструкторского бюро -18 конструктором 2-й категории и прибыл в Горький. В бюро велись работы как над новыми проектами подводных лодок, так и над самыми разнообразными задачами, поставленными потребностями военного времени. Здесь было у кого учиться. В ЦКБ-18 работали замечательные специалисты, обогащенные многолетним опытом подводного кораблестроения, были и ветераны, начавшие свою трудовую деятельность еще в конструкторском бюро на Балтийском заводе, где под руководством И.Г. Бубнова в 1901 году началось профессиональное проектирование подводных лодок.

В Горьком наше бюро и эвакуированное Министерство судостроительной промышленности находились в одном большом здании, почти на берегу Волги. После долгих поисков жилья я поселился в маленькой узкой комнатке в каменном двухэтажном доме на Черных прудах. До работы пешком минут двадцать. К своей новой профессии инженера-конструктора подводных лодок я отнесся очень ревностно, из бюро уходил последним. Во-первых, потому что работа казалась мне очень интересной, во-вторых, мне просто некуда было идти. Вернуться в свою каморку и залечь спать всегда успеется. В те времена не только оплачивались, но и вообще высоко ценились так называемые сверхурочные. Этих самых сверхурочных у меня всегда набиралось больше всех. Это было своего рода мерилом прилежания и добросовестности работника. Из уст старых, как мне тогда казалось, инженеров-подводников, таких как Критский и Перегудов (оба они были военными в чине капитана III ранга), иногда звучали слова: подводницкая специфика, подводницкие особенности… и т.п. И я, по наивности считая, что есть какие-то труды, где все «подводницкие» таинства собраны воедино, всеми силами старался добраться до этого кладезя тайн, пока не понял, что, кроме изученных мной книг, статей, различных нормативов и стандартов, этот клад рассыпан в опыте, знаниях и уме многочисленных сотрудников, в основном у каждого по своей специальности. Поэтому с поиска трудов я переключился на личности и должен сказать, что в общении со многими выдающимися специалистами и к тому же, как правило, очень хорошими людьми научился очень многому. Такие мои учителя и добрые товарищи, как Павел Сергеевич Савинов, Владимир Петрович Горячев, Александр Васильевич Базилевич, Петр Зиновьевич Голосовский, и многие другие приобщили меня к профессии конструктора подводных лодок.

Шла война, и ЦКБ-18 работало в особом режиме. Ведущие специалисты бюро выезжали на действующие флоты, чтобы ознакомиться с характером боевых действий подводных лодок и полученными ими боевыми и эксплуатационными повреждениями, а затем использовать опыт, полученный моряками во время войны, при создании новых проектов, что оставалось основной задачей бюро. Главное внимание уделялось разработке проекта 608 – подводной лодке среднего водоизмещения. В конце 1944 года работа над проектом продолжалась уже под номером 613. Первыми работами молодого конструктора С.Н. Ковалёва по проекту 608 стали расчеты объемов цистерн, подсчет количества остаточной воды в цистернах при больших наклонениях и т.п. В самом начале работы в ЦКБ-18 Сергею Ковалёву было дано особое задание – написать заключение на изобретение некого Мишина из Тамбова, адресованное непосредственно товарищу Сталину и переадресованное из Кремля в ЦКБ для подготовки отзыва. Мишин предлагал установить на подводной лодке такую кнопку, при нажатии которой из лодки вылетает снаряд и поражает противника. Время было опасное. Заключение нужно было писать ясное и недвусмысленное. Ведь если предложение правильное, то почему специалисты раньше этого не сделали? А если предложение неправильное, то не вредители ли его отклоняют и считают неверным? Сергей Ковалёв написал, что идея хорошая, но дело не в кнопке, а в том, что такого снаряда пока еще не существует и поэтому предложение принять нельзя. История закончилась благополучно, никаких неприятных последствий письмо не вызвало. Так судьба улыбнулась молодому инженеру, впоследствии всю свою жизнь проектировавшему подводные лодки, вооруженные такими снарядами (баллистическими ракетами), которые стартуют, условно говоря, от нажатия кнопки. Летом 1944 года, по дороге из Пржевальска в Ленинград (куда возвращался ЛКИ), в Горький приехала Тамара. После очередной прогулки на швертботе по Оке, идя домой, они с Сергеем зашли в ЗАГС и расписались – без свидетелей и торжеств. Окончив институт, Тамара Васильевна поступила в ЦНИИ-45, где и проработала всю жизнь. После войны у Ковалёвых родился сын.

С Тамарой мы прожили большую жизнь, наполненную всякими (по большей части хорошими) событиями. После войны мы с женой отпуска проводили, путешествуя по рекам и озерам на байдарке, которая всю войну пролежала у меня. Вода в реках и озерах была чистая (мы пили из любого водоема, не задумываясь), рыбы и дичи много, малочисленные местные жители очень бедны, но крайне доброжелательны. По Псковскому озеру ходили на большой волне. Байдарка изгибалась, как змея, но не ломалась. На реке Ловати, вниз от поселка Холм, встретили около пятидесяти каменистых порогов. Даже при подходе к ним шум стоял такой, что разговаривать было невозможно. Сейчас, по прошествии многих лет, я восторгаюсь и удивляюсь своей дорогой жене. Конечно, приятно прокатиться на байдарке по красивой речке в хорошую погоду, но на это надо было отважиться. Тамара была центром притяжения и концентрации всех наших многочисленных родственников и друзей, являясь их общепризнанным лидером. Меня по жизни она вела и толкала, терпеливо перенося мои многомесячные пребывания на заводах и флотах. Если мне в жизни и удалось двигаться в положительном направлении, то это только благодаря моим родителям и Тамаре.

В 1945 году ЦКБ-18 возвратилось в Ленинград. Развернулась работа как по постройке дизель-электрических подводных лодок среднего водоизмещения – проект 613 и подводных лодок большого водоизмещения – проект 611. При создании этих подводных лодок учитывались последние достижения немецкого подводного судостроения, главным образом, в части значительного увеличения емкости аккумуляторной батареи. Эту идею наиболее полно немцы воплотили в подводных лодках ХХI серии, интенсивно строившихся секционным методом уже к концу войны. Сразу после войны в СССР поступили несколько трофейных корпусов лодок ХХI серии. Конструкторам ЦКБ-18 предстояло выполнить проект по размещению в этих корпусах отечественного оборудования. Здесь и пригодилось Сергею Никитичу по-настоящему хорошее знание немецкого языка. Проект 614 стал первым проектом подводной лодки, в разработке которого С.Н. Ковалёв активно участвовал в должности помощника главного конструктора Павла Сергеевича Савинова. Работа по постройке лодок по проекту 614 была поручена заводу №194 имени А. Марти (ныне ФГУП «Адмиралтейские верфи»). Отечественное оборудование, в особенности радиоэлектронное вооружение, в немецких корпусах размещалось очень плохо, обладая габаритами большими, чем соответствующее немецкое. Тем не менее проект был выполнен, на заводе начались корпусные и монтажные работы. Однако вскоре поступило распоряжение, что, согласно принятым международным соглашениям, эти корпуса должны быть затоплены. Одновременно в ЦКБ-18 велись работы по проекту 617 с парогазовой турбинной установкой, работающей по циклу инженера Вальтера с использованием высокоцентрированной перекиси водорода для достижения высоких величин подводной скорости. Проектировавшиеся в Германии подводные лодки XXVI серии с установкой Вальтера, как следовало из немецких документов, должны были в течение 6 часов двигаться со скоростью свыше 23 узлов. Столь существенное улучшение тактико-технических характеристик было решено реализовать. Для этой цели в 1947 году в немецком городке Бланкенбург, расположенном у подножья горного хребта Гарц (Наrzgebirge), организуется конструкторское бюро, возглавляемое бывшим начальником 1-го Главного управления Министерства тяжелого и транспортного машиностроения капитаном I ранга Алексеем Александровичем Антипиным. По тогдашнему обычаю оно так и называлось - «Бюро Антипина». Среди многочисленной группы сотрудников ЦКБ-18, командированных в «Бюро Антипина», был и Сергей Никитич Ковалёв, занимавшийся там сбором и анализом технической документации.

Командировка в поверженную Германию для большинства из нас, советских граждан, была первым выездом за границу. Даже разбитая Германия поражала чистотой, ухоженностью и обустроенностью быта. На улицах под навесами стояли столики, где продавались эрзац-пиво и эрзац-мороженое – не очень вкусно, но очень дешево. (В те времена в Москве вечером на улице Горького стакана воды добыть было невозможно). В лесу – дорожки со скамейками, корзинами для мусора и указательными стрелками типа «Красивый вид на монастырь». Водились кабаны, олени и всякое другое зверье. Деревни с красными черепичными крышами смотрелись очень живописно. Конечно, для современного читателя, пользовавшегося всеми благами европейской цивилизации, тут нет ничего удивительного, а для советских людей, прибывших из до сих пор не шибко благоустроенной Родины, контраст был просто разительный.

Перед ЦКБ-18 была поставлена задача воспроизвести парогазовую турбинную установку и построить по собственному проекту опытную подводную лодку, которая могла бы тиражироваться как боевая. Этому проекту присвоили номер 617. Главным конструктором турбинной установки назначен Владимир Константинович Станкевич. Создание принципиально новой энергетической установки, отработка ее на специально построенном стенде с последующей передачей для монтажа на подводной лодке в практике корабельного проектного бюро осуществлялось впервые. Результаты работ «Бюро Антипина» оказались настолько успешными, что уже в 1948 году вышло постановление Правительства СССР о создании в Ленинграде нового (второго в СССР) Специального конструкторского бюро Ν143, предназначенного для проектирования высокоскоростных подводных лодок, а также энергетических установок для них. Начальником СКБ-143 и главным конструктором проекта 617 стал А.А. Антипин, главным инженером – опытный механик-подводник П.З. Голосовский, начальниками отделов – П.С. Савинов по механической части и В.П. Горячев по электротехнической части. С.Н. Ковалёв был назначен помощником главного конструктора. В проектные вопросы А.А. Антипин особенно не вникал, так как. занимался в основном созданием стенда для отработки турбинной установки на заводе «Судомех». Поэтому проектирование было доверено Ковалёву, не имевшему тогда еще практического опыта проектирования подводных лодок, тем более такой уникальной, развивавшей скорость подводного хода в два раза большую, чем обычные дизельные подлодки. Главной кораблестроительной проблемой при проектировании подводной лодки являлась ее управляемость и устойчивость движения на большой скорости подводного хода. Ни теоретических основ, ни практического опыта у советских судостроителей не было. Требовалось определить, какой должна быть форма корпуса, горизонтальные и вертикальные рули. Нашлись сторонники идеи скопировать овальную в поперечном сечении форму корпуса, которую немцы придали подводным лодкам ХХI серии. В частности, такого мнения придерживался начальник подводного отдела Главного управления кораблестроения М.А. Рудницкий, главный конструктор подводных лодок ХIV серии типа «К» (на одной из которых знаменитый Н.А. Лунин атаковал торпедами немецкий линкор «Тирпиц»). Ковалёву удалось убедить его в том, что форма корпуса немецких подводных лодок ХХVI серии обусловлена не управляемостью, а расположением 6-ти бортовых торпедных аппаратов и что запроектированное более круглое поперечное сечение, необходимое для обеспечения запаса плавучести и выполнения требований по непотопляемости, для подводного хода будет не хуже. Строительство подводной лодки велось без высоких технологий, но очень оперативно и быстро. Решения принимались и исполнялись прямо на месте. От закладки лодки на стапеле до ее спуска в состоянии хорошей готовности прошел всего год – заложена 5 февраля 1951 года и спущена на воду 5 февраля 1952 года. Подводная лодка проекта 617 явилась значительным шагом вперед советского подводного судостроения – она стала первой подводной лодкой в СССР, перешагнувшей 18-узловую величину подводной скорости. Ее подводная скорость в течение 6 часов составляла чуть более 20 узлов. Но главным достоинством новой подводной лодки являлась ее энергетическая установка, явившаяся удивительным по тем временам новшеством. Неслучайно академики И.В. Курчатов и А.П. Александров, готовящиеся в это время к созданию первых атомных подводных лодок, лично приезжали ознакомиться с этой лодкой. В мае 1953 года весь коллектив конструкторов, занимавшихся проектом 617 (и другими проектами СКБ-143), во главе с А.А.Антипиным был снова переведен на работу в ЦКБ-18. СКБ-143 преобразовалось в коллектив, приступающий к разработке проекта первой атомной подводной лодки в СССР, проект 627. Проект 627, разработанный СКБ-143, стал первой отечественной подводной лодкой с ядерной энергетикой. В августе 1956 года к созданию подводных лодок с новыми видами вооружения – баллистическими (проект 658) и крылатыми (проект 659) ракетами было привлечено ЦКБ-18. В это время (с 1954 г.) С.Н. Ковалёв, прочно связанный с судьбой подводных лодок с парогазовыми установками, работал главным конструктором проектов 617 и 643. Главным конструктором проекта 658 он стал в конце 1958 года, когда проект был практически готов и на Севмашпредприятии уже строилась головная подводная лодка (заводской Ν 901). Начиная с этого момента определился и основной состав группы главного конструктора атомных подводных лодок, вооруженных баллистическими ракетами. В нее вошли заместитель главного конструктора Игорь Дмитриевич Спасский, ведущий работы по этому проекту с августа 1956 года, и многие другие специалисты, почти все имевшие опыт работы по проекту 617, – В. Беломорец, Г. Бутома, В. Семёнов, Я. Темкин, И. Алексеев, В. Питалев, В. Соколов, Б. Хмиров, Б. Боков, И. Баранов, О. Чудовский, В. Костылев, В. Логинов, Г. Шабанова. В работе по обеспечению строительства и сдачи подводных лодок активно участвовали: Э. Соловьев, А. Ксензов, Р. Масарский, В. Барвиш, А. Голланд, Л. Брант, Я. Регельман, Г. Жестков, В. Узиков, Е. Мишурин, Г. Самсонов, В. Ионин. Проект 658 представлял собой атомный ракетоносец, энергетика которого была аналогичной энергетике уже поступавших на флот первых многоцелевых атомных подводных лодок проекта 627. Следует отметить величайшую заслугу А.П. Александрова, которая состояла в том, что среди многих рассматривавшихся типов энергетических установок он выбрал водо-водяной реактор, где вода первого контура находится под высоким давлением. Установки этого типа впоследствии удалось довести до высокой степени технического совершенства и надежности. В конце 1958 года С.Н. Ковалёв отправился в Северодвинск обеспечивать строительство подводной лодки, так как проектные работы подошли к завершению. Приходилось разбираться с возникающими проблемами и принимать решения прямо в ходе строительства. Многое зависело и от слаженной и квалифицированной работы группы главного конструктора. Завязывались хорошие и доверительные отношения между членами группы и работниками завода. Конструкторы вникали в особенности производства, организации труда и технологических процессов. На следующем этапе – участии в испытаниях корабля на заводе и в море, конструкторы изучали работу оборудования в реальных условиях и давали советы личному составу, связанные с особенностями управления атомной подводной лодкой (АПЛ). Приемный акт о приемке в состав Военно-морского флота головной подводной лодки проекта 658 был подписан 29 декабря 1960 года. Коллективы ЦКБ-18, Севмашпредприятия, всех смежников-разработчиков и поставщиков огромного количества оборудования – от атомного реактора до гребного винта, от носовой гидроакустической станции до кормовых горизонтальных рулей – выполнили поставленные перед ними задачи, установив не повторенный впоследствии рекорд по срокам – немногим более 4 лет. Этот рекорд во многом принадлежит Сергею Никитичу Ковалёву, его авторитет становится чрезвычайно высоким. Но деятельность главного конструктора по проекту не заканчивается с окончанием строительства головной подводной лодки или даже с окончанием строительства серии. После вхождения в состав ВМФ подводные ракетоносцы 1-го поколения требовали устранения недостатков, доработок и совершенствования. Прежде всего, это касалось ракетного вооружения и атомной энергетики. Ракеты Р-13 комплекса Д-2, которыми оснащались АПЛ проекта 658, запускались из надводного положения, для чего они специальным сложным механизмом выдвигались на срез шахты и удерживались захватами, которые раскрывались при пуске. Дальность полета была невелика. Заправка ракеты специальным керосином производилась непосредственно на лодке из лодочных емкостей. На смену этим ракетам создавались более совершенные ракеты Р-21 (комплекс Д-4), пускавшиеся непосредственно из шахты в подводном положении. Горючим они заправлялись на берегу, непосредственно перед погрузкой на подводную лодку, и их герметичность была относительной. Но главные проблемы преподнесла сама атомная паропроизводительная установка, недостатки которой проявлялись в ходе эксплуатации АПЛ 1-го поколения, несмотря на то, что она подвергалась испытаниям на стенде в Обнинске. Подводные лодки, как люди, бывают везучими и невезучими. Головная подводная лодка проекта 658 (заводской Ν 901) оказалась очень невезучей. Еще при постройке на ней происходили несчастные случаи, связанные с человеческими жертвами. Широко известна произошедшая на ней в походе авария, первопричиной которой был разрыв небольшой трубки первого контура. Серьезных последствий удалось избежать благодаря грамотным действиям личного состава, организовавшего подпитку реактора пресной водой. Такая штатная система подпитки тогда проектом не предусматривалась. Многие члены экипажа оказались переоблученными, 8 из них вскоре погибли. После этой аварии подводная лодка на флоте получила прозвище «Хиросима». В короткий срок реакторный отсек вырезали и заменили новым, и подводная лодка была полностью восстановлена. В начале 1960-х годов на Северном флоте сложилась очень тяжелая ситуация. Благодаря огромным, немыслимым по сегодняшним меркам усилиям промышленности Северный флот уже получил несколько атомных многоцелевых (проект 627) и стратегических (проект 658) подводных лодок, но почти все они имели неисправные атомные паропроизводящие установки. Командующий Северным флотом адмирал А.Т. Чабаненко в резкой форме докладывал правительству о небоеспособности поставляемых ему кораблей. В этих условиях на долю главного конструктора часто выпадали испытания, требовавшие не столько профессионализма, сколько мужества и твердости характера. Для подтверждения боеспособности наших кораблей был организован так называемый «адмиральский выход». На одной из лодок проекта 658 в море вышла комиссия под руководством начальника Управления кораблестроения адмирала Козьмина и начальника подводного отдела этого управления адмирала Субботина. В первые дни все шло хорошо, а потом потек теплообменник реактора одного борта. Мы «героически» шли дальше, пока не потек теплообменник другого борта. Возвращались под мощными гребными электродвигателями, и только благодаря хорошей погоде лодку не прибило к берегам Норвегии. При поддержке Козьмина составили акт о том, что на лодке все работало хорошо, однако… Субботин был настроен крайне агрессивно и требовал документа, резко осуждающего и технику, и промышленность. С большим трудом удалось его нейтрализовать.

В министерстве же меня ругали: зачем, мол, после слова «хорошо» ты поставил запятую, а не точку. Во время этого похода я и наш начальник энергетического отдела Иван Петрович Янкевич ночевали в двухместной каюте у носовой переборки второго отсека, напротив кают-компании. В этой каюте размещались три стойки гидроакустического комплекса, охлаждаемые встроенными в них небольшими вентиляторами. В те времена акустическая наука считала, что воздушный шум в лодке не влияет на ее акустическое поле, и воздушный шум оборудования не нормировался. Мне это казалось странным, и я даже спрашивал акустиков: неужели на акустическом поле лодки не отразится, если все механическое оборудование заменить, скажем, милиционерами, которые будут одновременно свистеть в свои свистки (тогда у милиционеров были такие свистки)? Я не представляю себе, как можно было сделать так, что три небольших вентилятора в каждом приборе создавали невероятный шум, сравнимый только с шумом шаржир-машины, предназначенной для дробления крупных камней в щебень. Утром в кают-компании офицеры заявили мне, что в этой каюте жить невозможно. Я сказал, что, даже будучи старше их по возрасту (мне было около 40 лет), выспался отлично. В это время в кают-компанию входит Янкевич и, заикаясь (он немного заикался), говорит: «Лучше я в ко-оридоре спать буду, но в эту ка-аюту не пойду». Моя политработа потерпела фиаско.

Во время известных кубинских событий 1962 года С.Н. Ковалёв оказался единственным главным конструктором на Северном флоте. В условиях, когда флот находился в готовности Ν 1, ему порой приходилось брать на себя всю ответственность за исправность каждой лодки, будь то его или не его проект. В феврале 1963 года С.Н. Ковалёву присвоено звание главного конструктора второй степени. В том же году его успехи в работе над проектом 658М отмечены присвоением звания Героя Социалистического Труда за создание и освоение образцов новой техники. В 1965 году за разработку этого проекта и осуществление подводного старта ракет С.Н. Ковалёву и группе его ближайших соратников присуждена Ленинская премия. В короткие сроки все 8 построенных лодок проекта 658 удалось переоснастить новым ракетным комплексом Д-4, был освоен подводный старт ракет (проект 658М). Основные работы по созданию АПЛ 1-го поколения, вооруженных баллистическими ракетами, закончились. Создание атомных подводных ракетоносцев, имеющих неограниченную дальность плавания и способных стрелять из подводного положения, представляло реальную угрозу «вероятному противнику». Но при всем огромном значении ракетоносцев 1-го поколения как родоначальников стратегического подводного флота их боевая эффективность из-за небольшой дальности полета ракет и их малого количества была ограниченной. В жестких условиях гонки вооружений требовалось скорейшее наращивание морского ядерного потенциала. Для реализации этой задачи началось создание ракетоносцев 2-го поколения (проект 667А). К тому времени США уже имели сеть военно-воздушных баз для стратегических бомбардировщиков, расположенных вблизи границ СССР, и развернули строительство подводных лодок, вооруженных баллистическими ракетами «Поларис». Опасность безнаказанного ядерного удара со стороны США была очень велика. Баллистические ракеты наземного базирования еще не имели достаточного развития, а господством в воздухе стратегической авиации СССР не обладал. Поэтому серьезная ставка делалась на подводные ракетоносцы, способные обеспечить ответный ядерный удар. Поиски наилучшего варианта ракет для подводных лодок велись среди многочисленных разработчиков ракетного вооружения. Опыта по созданию надежных морских ракет, сочетающих высокую эффективность с приспособленностью для размещения на подводной лодке и старта из-под воды, не было ни у кого. Предлагали для подводных лодок практически сухопутные ракеты, отличающиеся большой длиной. На одном совещании Генеральный конструктор ракетных космических комплексов В.Н. Челомей обратился к С.Н. Ковалёву с предложением принять для подводной лодки ракету, длина которой соизмерима с длиной подводной лодки, а пускать ее следовало, поставив подводную лодку в вертикальное положение. Естественно, Сергей Никитич ответил, что это невозможно. Но некоторые специалисты соблазнились на проработку экзотических проектов, в том числе с поворотом длинных ракет из горизонтального положения в вертикальное, со сборкой ракет из отдельных блоков непосредственно на подводной лодке, с созданием раздвижных шахт, буксировкой ракет за лодкой и т.п., проявив при этом немалую изобретательность. В основе этих идей лежало полное непонимание жестких условий взаимодействия ракеты, шахты и подводной лодки на этапах хранения, предстартовой подготовки и старта. Решить проблему удалось Виктору Петровичу Макееву, ставшему единственным на многие годы Генеральным конструктором всех морских баллистических ракет. Им вместе с его ближайшими сотрудниками, было принято два смелых основных решения: во-первых, двигательная установка была размещена («утоплена») внутри топливного бака второй ступени ракеты; во-вторых, ракета подавалась на подводную лодку заправленная и топливом и окислителем, и в течение всего срока службы находилась в боевой готовности. По выражению В.П. Макеева, была «ампулизирована». Первое решение позволило существенно сократить длину ракеты, второе позволило отказаться от сложных и малонадежных систем заправки ракет перед стартом. Эти усовершенствования поставили ракеты по боеготовности на один уровень с их американскими конкурентами (ракеты США для ПЛ с самого начала создавались на твердом топливе, и там этих проблем просто не возникало). Конструктивное решение вопроса о весогабаритных характеристиках новых ракет не замедлило отразиться и на разработке нового проекта ракетных подводных лодок. Этим проектом стал проект 667А. Главным конструктором этого проекта Сергей Никитич назначен в июне 1961 года. К созданию АПЛ 2-го поколения, которое стало приоритетной задачей государственного масштаба, через соответствующие постановления ЦК КПСС и правительства были привлечены все лучшие силы науки и промышленности страны. Требовалось создать подводный корабль, способный осуществлять боевое патрулирование в любом районе Мирового океана, включая арктический бассейн, и вблизи берегов, где расположены потенциальные цели, с учетом дальности полета ракет. Количество ракет и мощность их боезарядов должны быть достаточны для решения стратегической задачи. Конструкция подводной лодки предполагала возможность ее серийного строительства на «Севмаш» предприятии и на заводе имени Ленинского Комсомола максимальными темпами. Нужно было «привязать» подводные лодки к существующим местам базирования на Северном и Тихоокеанском флотах. Вопрос недостатка финансирования для реализации утвержденной программы не стоял. Главная проблема состояла в достаточности знаний и промышленной мощности. Как всякому главному конструктору, С.Н. Ковалёву нужно было организовывать не только работу в своем конструкторском бюро, но и работу всех научных и производственных соисполнителей. Необходимо было наладить хорошие личные и деловые отношения с руководителями сотен организаций и непосредственными исполнителями работ. Так С.Н. Ковалёв познакомился и сдружился со многими выдающимися людьми, внесшими неоценимый вклад в создание серий подводных ракетоносцев, такими как академик А.П. Александров, ракетчик В.П. Макеев, турбинисты М.А. Козак и М.К. Блинов, навигаторы В.И. Маслевский, О.В. Кищенков, В.М. Грибов, В.Б. Павлов, приборист Н.А. Семихатов и его преемники Л.Н. Шалимов и С.Ф. Дерюгин, металлурги Г.И. Капырин, И.В. Горынин, создатели ядерных энергетических установок И.И. Африкантов, Н.А. Доллежаль, Ф.М. Митенков, Г.Ф. Носов, Ю.Н. Кошкин, директора ЦНИИ имени академика А.Н. Крылова, А.И. Вознесенский, В.В. Дмитриев, Г.А. Матвеев, академик А.В. Гапонов-Грехов, директора СМП Е.П. Егоров, Г.Л. Просянкин, А.И. Макаренко, Д.Г. Пашаев, в Комсомольске – А.Т. Деев и многие другие. Быть главным конструктором подводной лодки и пройти с ней весь путь от согласования технического задания до боевой эксплуатации – захватывающая и почетная работа. Но есть и обратная сторона медали.

«Радости скупые телеграммы» приходят редко, а отрицательные эмоции и стрессовые ситуации являются постоянными спутниками жизни и деятельности главного конструктора. К нему идут, когда возникают проблемы. Они самые разные: не размещается тот или иной агрегат, не хватает мощности или производительности, не удается достичь требуемой точности изготовления, перепутана схема соединений, военпред не согласен с принятым техническим решением, поставленная аппаратура требует доступа там, где проектом не предусмотрено, в чертежах обнаружены ошибки, завод изготовил брак и т.д. Эти непростые задачи главному конструктору приходится решать ежедневно, иногда круглосуточно и при этом находить время для творчества – делать лодку такой, чтобы самому нравилась, являлась вершиной научно-технического прогресса. Спроектировать и построить подводную лодку недостаточно. Нужно ее хорошо изучить и почувствовать в деле, в походе. Даже человеку, хорошо знающему устройство конкретной подводной лодки, поначалу трудно ориентироваться в многообразии шумов, команд и докладов, передаваемых по трансляции. Привыкание и осознание наступает после длительного плавания в различных ситуациях. Тогда ты чувствуешь подводную лодку, как спящая мать своего ребенка. На лодке спокойно спишь не потому, что тихо, а потому, что все возникающие и пропадающие шумы тебе понятны и говорят о том, что все идет как надо. Звуки, связанные с какой-либо аварийной ситуацией, что, к счастью, бывает редко, заставляют вскакивать с койки и бежать в центральный пост для выяснения ситуации. Это совсем не обязательно такие события, как аварийное всплытие, касание грунта, возгорание и т.п. Достаточно бывает того, что слышишь, например, звук компрессора для снятия давления в отсеках, и тут же шум пропадает. Так не должно быть, значит, что-то с компрессором, и т.п. Однажды мы опрашивали командиров подводных лодок, где надо размещать каюту командира. Мнения были самые противоречивые. Одни считали, что каюта должна быть в центральном посту, дабы командир и во сне слышал все, что происходит. Другие, наоборот, говорили, что каюту нужно расположить так, чтобы командир мог выспаться, отключившись от забот. Третьи требовали оборудовать каюту приборами, почти как центральный пост. По моему мнению, основанному на практике, каюта призвана быть удобной в бытовом отношении, расположенной недалеко от центрального поста, со всеми видами внутрикорабельной связи и без всяких приборов. Хороший командир (а плохие мне не встречались) сам лучше всякого прибора знает и чувствует, когда требуется его вмешательство в управление. Специалисты ЦКБ-18 в полной мере понимали ответственность, связанную с созданием нового подводного ракетоносца, предназначенного для крупносерийного строительства. Длительный цикл создания головной подводной лодки (7–10 лет от начала проектирования до сдачи), большой объем работ и высокая стоимость исключают возможность приступить к серийному строительству после завершения отработки головной подводной лодки и выявления ее достоинств и недостатков для учета их при строительстве серии. В этом случае начало серийного строительства было бы недопустимо затянуто, а сами лодки оказывались бы морально устаревшими. Поэтому интервал между началом строительства головной и первых серийных лодок минимален, а иногда и вовсе отсутствует. Так, головная и первая серийная подводные лодки проекта 667А были сданы флоту одновременно в 1967 году. Торжественным и волнительным оказался первый выход головной подводной лодки проекта 667А (заводской Ν420) на заводские ходовые испытания. Среди многочисленных провожающих, естественно, были и все наши конструкторы, находившиеся на заводе. Некоторые наши девушки бегали даже на мыс острова Ягры, где лодка, пройдя заводскую акваторию, выходит в выводной канал и находится очень близко к берегу. Потом они признались, что плакали – не с тоски по уходящим в море, а от величественности зрелища и оттого, что нам всем вместе удалось создать такую грозную красавицу.

К тому времени подводная лодка проекта 667А по водоизмещению и габаритам значительно превосходила все ранее построенные лодки. Внешне эта лодка, имея продвинутое к носу ограждение рубки с горизонтальными рулями, небольшое возвышение ракетной палубы и выступающий кормовой стабилизатор, была очень гармонично сложена и красива. На АПЛ проекта 667А размещалось 16 ракет. Это обеспечивало скорейшее наращивание ядерного потенциала при принятой технологии серийного строительства подводных лодок. Под научным руководством А.П. Александрова в ОКБМ (г. Горький) была создана новая ядерная паропроизводительная установка, не имевшая недостатков установок 1-го поколения и ставшая принципиальной основой для последующего развития корабельной ядерной энергетики (главный конструктор установки – начальник ОКБМ И.И. Африкантов). Американское название подводных лодок проекта 667А – «Янки» (Yankee), совпадение количества ракет с количеством их на подводных лодках США типа «Джордж Вашингтон» могло навести на мысль, что советские подводные лодки являются копией американских. Это не соответствует действительности. Не только конструкция, но и концептуальный подход к созданию подводных лодок в СССР и США были различными в силу многолетних традиций и различных условий эксплуатации. Так, например, одновальные и однореакторные американские ракетоносцы базировались и эксплуатировались в основном в условиях теплого климата и во время патрулирования при необходимости могли пользоваться базами других стран. Советские ракетоносцы базировались и эксплуатировались в суровых климатических условиях и были ориентированы на патрулирование во льдах Арктики, не имея никаких других баз, кроме собственных. Поэтому проектировались двухреакторными и двухвальными. Запас плавучести у советских лодок, в 2 раза больший, чем у ракетоносцев США, обеспечивал возможность всплытия в тяжелых ледовых условиях и применения ракетного оружия из Арктики, чего ракетоносцы США делать не могли. Таким образом, советские подводные ракетоносцы проекта 667А принципиально отличались от американских. Проект 667А оказался весьма удачным. Строительство подводных лодок по этому проекту развернулось на двух мощнейших судостроительных заводах страны – в Северодвинске и в Комсомольске-на-Амуре. Всего по этому проекту, получившему высокую оценку со стороны военных моряков, было построено 34 подводные лодки. «Аннушки», как их ласково называли моряки, прожили во флоте славную жизнь и только в 1998 году были сняты с вооружения. На их счету немало боевых походов, ответственных боевых дежурств, плаваний во все районы Мирового океана, всплытий атомных ракетоносцев на Северном полюсе. Среди серий советских атомных подводных ракетоносцев эта серия стал наиболее многочисленной. Создание атомных подводных ракетоносцев проекта 667А положило начало системе морских ядерных стратегических вооружений – мощному фактору стратегического сдерживания. Эти ракетоносцы имели важное политическое значение как противовес размещенным в Европе американским ракетам «Першинг» с малым полетным временем до целей на территории СССР. Уже ввод в строй подводных лодок проекта 667А явился настолько важным техническим и политическим событием, что во многом способствовал заключению первого соглашения об ограничении стратегических вооружений двух ведущих держав мира – СССР и США – договора ОСВ-1. Теперь задача США состояла в том, чтобы не допустить советские лодки к своим берегам на дальность полета ракеты (2500 км). Поэтому США выделили огромные средства на создание ближних и дальних рубежей акустического обнаружения подводных лодок на возможных путях их следования и патрулирования. В качестве противодействия этим средствам в СССР была развернута гигантская работа по снижению шумности подводных лодок и увеличению дальности полета ракет до межконтинентальной.

В 1968 году С.Н. Ковалёву было присвоено звание главного конструктора первой степени. В 1970 году он награжден орденом Ленина, в 1971 году избран делегатом XXIV съезда КПСС. К этому времени в состав Военно-морского флота СССР уже начали входить атомные подводные ракетоносцы проекта 667Б. Готовность головной подводной лодки этого проекта и подготовленность ее экипажа позволили прямо с завода идти на боевое патрулирование. Поздно ночью 30 декабря 1972 года об этом уникальном случае С.Н. Ковалёв докладывал секретарю ЦК КПСС Д.Ф. Устинову в его кабинете. Вооруженные ракетами комплекса «Д-9» с межконтинентальной дальностью стрельбы, АПЛ проекта 667Б могли стрелять либо из своих баз, либо в охраняемом районе недалеко от баз. При разработке проекта АПЛ 2-го поколения у конструкторов существовали смутные представления о природе подводной шумности. Отсутствовали научная база и тем более статистика натурных испытаний. В ходе создания АПЛ 2-го поколения оба эти направления стремительно развивались, дополняя и обогащая друг друга. Снижение шумности подводных лодок было возведено в задачу государственной важности. Создавались специальные лаборатории, измерительно-испытательные стенды, приобреталось и создавалось специальное испытательное оборудование и полигоны для измерения акустических полей. Теоретическими и практическими проблемами шумности занимались институты Академии наук и промышленности. Неоценимые заслуги в этой области принадлежали ЦНИИ имени А.Н. Крылова и Институту машиноведения АН СССР под руководством академика К.В. Фролова. Проблемами шумности занимался лично Президент АН СССР А.П. Александров. Идеологом являлся академик А.В. Гапонов-Грехов – председатель совета по гидрофизике АН СССР. Огромная, развернутая по всей стране работа позволила существенно снизить уровень шумности атомных подводных лодок. На подводных лодках проекта 667Б величина акустического поля снизилась на порядок. Значительная доля успеха в этой работе принадлежит С.Н. Ковалёву, которому в 1973 году была присвоена ученая степень доктора технических наук. За создание АПЛ проекта 667Б в 1974 году он награжден второй золотой медалью Героя Социалистического Труда. Не меньшую по значимости задачу представляло повышение точности стрельбы баллистическими ракетами. Создание новых, высокоточных навигационных комплексов, установка сложнейших вычислительных информационно-управляющих систем, совершенствование средств радиосвязи, разработка специальных систем прицеливания, фиксирующих положение ракет в процессе старта, – все это, совершенствующееся в процессе разработки и испытаний оборудование было предметом заботы как его создателей, так и конструкторов подводных лодок. И эти труды увенчались заслуженным успехом – семейство атомных подводных ракетоносцев проектов 667А, 667Б, 667БД, 667БДР, 667БДРМ – или «Yankee», «Delta-I, II, III, IV» составило основу и гордость Военно-морского флота СССР. За создание подводных лодок проекта 667БДР С.Н. Ковалёву в 1978 году присуждена Государственная премия СССР. В 1979 году ему вручен орден Октябрьской Революции. Удачно выбранная конструкция подводных лодок проекта 667А позволила, сохраняя неизменными основные архитектурные принципы, довести численность этого семейства до 76 подводных лодок суммарным водоизмещением 770 тыс. тонн. Главный конструктор участвовал в испытаниях подавляющего большинства этих подводных лодок. Ракетное вооружение под руководством В.П. Макеева подверглось последовательному совершенствованию от моноблочной ракеты с ограниченной дальностью полета до ракеты с межконтинентальной дальностью полета и с несколькими развозимыми по целям боевыми блоками. Совершенствовалась и ядерная паропроизводительная установка под руководством Г.Ф. Носова и академика Ф.М. Митенкова. Паротурбинные установки производства Кировского завода создавались и совершенствовались под руководством М.А. Козака, а затем М.К. Блинова. Революционными темпами шло совершенствование систем радиоэлектронного вооружения. Строго выдерживался принцип комплектования военных кораблей только изделиями собственного производства. По уровню, объему и качеству решаемых задач отечественные комплексы радиоэлектронного вооружения (системы автоматического управления, навигация, связь, гидроакустика, радиолокация и т.п.) не уступали заграничным, но иногда проигрывали им в габаритах. Кабинет главного конструктора, конструкторские столы в отделах, заводские стапели и цеха, сами подводные лодки у пирса и в море, совещания и доклады на самых разных уровнях, вплоть до самых высших чередовались – С.Н. Ковалёв успевал везде, что требовало чрезвычайно напряженной работы. Далеко не всегда он мог с уверенностью сказать, где будет завтра – в Северодвинске, Комсомольске-на-Амуре, в Москве или Миассе… Но даже при таком ритме жизни, колоссальной загруженности Сергея Никитича не оставляла любовь к воде во всех ее видах – море, озеро или речка. В редкие свободные минуты он трудился над изготовлением ружей для подводной охоты собственной конструкции и, конечно, испытывал его во всех доступных водоемах. В начале 1970-х годов США приступили к созданию нового поколения подводных ракетоносцев класса «Огайо» вооруженных мощными твердотопливными баллистическими ракетами «Трайдент-I», а затем «Трайдент-II». Боекомплект ракет на этих подводных лодках увеличился с 16 до 24, количество разделяющихся частей на одной ракете составляло от 8 до 10 единиц. Советским конструкторам необходимо было срочно искать альтернативные решения, что и нашло свое отражение в создании атомных подводных лодок 3-го поколения. Создание АПЛ 3-го поколения (проект 941), получивших ранг тяжелых ракетных подводных крейсеров стратегического назначения (ТРПК СН), явилось целой эпохой в жизни коллектива ЦКБ МТ «Рубин», завода-строителя «Севмашпредприятие», многих исполнителей, флота и страны в целом. Главным конструктором проекта 941 С.Н. Ковалёв был назначен в 1971 году. К проектированию первого ракетоносца 3-го поколения ЦКБ МТ «Рубин» приступило в 1972 году, а работы по созданию ракетного комплекса Д-19 в КБМ (ныне ГРЦ имени В.П. Макеева) были начаты в 1973 году. Создание как ракетоносца, так и ракетного комплекса развивалось весьма драматически. Вопреки большим успехам, достигнутым в создании жидкостных ракет, со временем все более отчетливо проявлялись их недостатки. Несколько аварий жидкостных ракет на Северном и Тихоокеанском флотах, одна из которых привела к потоплению подводной лодки К-219 с человеческими жертвами, а другая – к потоплению боевого блока на ТОФ, а также менее значительные аварии, связанные с откачкой за борт окислителя, привели к необходимости создания эффективной морской твердотопливной ракеты. Такого мнения придерживались секретарь ЦК КПСС Д.Ф.Устинов и министр судостроительной промышленности СССР Б.Е. Бутома. Активно за создание твердотопливной ракеты выступали С.Н. Ковалёв и И.Д. Спасский. Все перерывы на XXVI съезде КПСС я использовал для убеждения министра общего машиностроения Сергея Александровича Афанасьева в необходимости создания твердотопливной ракеты для ракетоносцев 3-го поколения. Однако он, человек очень умный и положительный, несколько раз менял свою позицию, понимая, что переход на твердотопливные морские ракеты означает создание практически нового ракетостроительного производства, освоения новых технологий, а также проведение НИР и ОКР по созданию высокоэффективных и безопасных в эксплуатации композиций твердого топлива для различных ступеней ракеты. Эффективность даже вновь создаваемых твердых топлив уступала жидкостным компонентам. Были и проблемы по созданию и освоению в производстве высокопрочных синтетических материалов для изготовления конструкций ракеты. В связи с этим по весу и габаритам твердотопливная ракета уступала жидкостной. Решиться на установку 90-тонных (самых больших морских ракет в мире) было непросто для подводников, всегда боровшихся за сокращение веса и габаритов. Обычная (классическая) архитектура подводных лодок при применении таких ракет, как показал процесс проектирования, не позволяла создать приемлемый проект подводной лодки. Более 440 вариантов проекта были раскритикованы самими конструкторами – одни из-за очень большого диаметра прочного корпуса, другие из-за чрезмерной длины, третьи из-за очень большой осадки и т.д. Сроки разработки эскизного проекта уже подходили к концу, но решения не было. Удачный вариант появился буквально в самый последний момент. Он предусматривал размещение всего оборудования подводной лодки не в одном прочном корпусе, а в двух, расположенных параллельно друг другу. В носовой части корабля, где диаметр прочных корпусов был меньше, чем в кормовой, между корпусами в два ряда располагались ракетные шахты. Вся конструкция объединялась прочными связями и общим наружным корпусом в единое целое. Этот вариант, предложенный Л.И. Долженко, А.В. Ефимовым и В.П. Семёновым, вызвал целый ряд сомнений у многих конструкторов и военных моряков. Но именно он лег в основу дальнейшей разработки нового проекта. Главный конструктор С.Н. Ковалёв одобрил этот вариант после выполнения проработок по ряду проблемных вопросов, связанных с его реализацией. Впервые в практике отечественного кораблестроения группе авторов проекта было выдано авторское свидетельство на новый тип корабля. Эту группу составили С.Н. Ковалёв, В.П. Семёнов, Г.Б. Бутома, В.Н. Левашев, А.В. Ефимов и Л.И. Долженко. Постановление о создании серии ракетоносцев 3-го поколения, вооруженных 24 твердотопливными ракетами и создании нового мощного морского твердотопливного ракетного комплекса Д-19 было принято в 1973 году на XXVI съезде КПСС. Начав создание ракетоносцев 3-го поколения спустя год после начала работ в США по созданию «Огайо», отечественные кораблестроители не только догнали, но даже опередили США. Головная подводная лодка проекта 941 (заводской Ν711) вышла на морские испытания 4 июля 1981 года, на месяц раньше начала морских испытаний «Огайо». Подводные лодки класса «Тайфун» вызвали настолько большой резонанс в США, что реальным стало не только подписание договора ОСВ-2, но и переход к переговорам о дальнейшем ограничении стратегических вооружений. Подводные лодки типа «Тайфун» попали в Книгу рекордов Гиннесса. В 1983 году С.Н. Ковалёву присвоено звание Генерального конструктора, в 1984 году он награжден орденом Ленина. В том же году избирается депутатом Совета национальностей Верховного Совета СССР. В жизни Сергея Никитича Ковалёва была и есть «одна пламенная страсть» – подводные лодки. Создание этих самых сложных кораблей было и остается его основной задачей. Весьма ответственным и важным этапом корабля являются его ходовые испытания в море. Я не знаю более интересного и увлекательного занятия, чем ходовые испытания головных подводных лодок. Конечно, теория и практика проектирования, включающая расчеты и модельные испытания ходкости, мореходности, управляемости, прочности, шумности и т.д., находятся на таком уровне, что при испытаниях подводной лодки нет оснований ожидать существенных отклонений от проектных значений соответствующих параметров. Однако практическое подтверждение расчетных значений очень важно, а отклонения в ту или иную сторону есть предмет для анализа причин. В море ты ощущаешь подводную лодку как единый живой организм и вместе с личным составом, сдаточной командой завода и контрагентов, государственной (или правительственной) комиссией оцениваешь ее во всех деталях и во всем многообразии взаимодействия технических средств. Особое испытание по важности, ответственности и сложности – ракетные стрельбы. Здесь проверяются и полученные команды боевого управления, и ввод в ракету полетного задания, и работа корабельных систем предстартовой подготовки (особенно сложных для жидкостных ракет), и управление подводной лодкой под воздействием силовых возмущений от стартующих ракет. Стреляли много. Гордились, читая в газетах сообщения о за-крытии районов Тихого океана для судоходства и авиации в связи с предстоящими пусками ракет. Это мы палили туда из Белого или Баренцева моря. В 1990-е годы, когда процесс создания новых подводных лодок стал менее интенсивным, у Сергея Никитича Ковалёва появилась возможность приложить свой талант и опыт в других отраслях морской техники. Он стал научным руководителем проектов разработок морских добычных платформ, выполняемых ЦКБ МТ «Рубин». 12 июня 2007 года Сергею Никитичу Ковалёву присуждена Государственная премия РФ в области науки и технологий «за разработку, создание и развитие трех поколений атомных подводных ракетоносцев». С.Н. Ковалёв – дважды Герой Социалистического Труда (1963, 1974), лауреат Ленинской (1965), Государственных премий СССР (1978) и РФ (2007), награжден орденом «За заслуги перед Отечеством II степени (2009), четырьмя орденами Ленина (1963, 1970, 1974, 1984), орденом Октябрьской Революции (1979). Он – академик Российской академии наук, почетный член Союза художников, член Петровской академии наук и искусств. В Санкт-Петербурге, родном городе ученого-кораблестроителя, в Аллее Героев в парке Победы, установлен бюст Сергея Никитича Ковалёва. В 2011 году набережной на Севмашпредприятии присвоено имя С.Н. Ковалёва, в Северодвинске на предпритии «Звёздочка»построен морской транспорт вооружения проекта 20180ТВ «Академик Ковалёв» для Северного флота, 15 августа 2014 года на здании ЦКБ МТ «Рубин» ему была открыта мемориальная доска. В марте 2017 года в Военно-морской академии имени Адмирала флота Советского Союза Н.Г. Кузнецова открыта именная аудитория академика Сергея Ковалёва и установлена памятная доска с барельефом.

Увлечением Сергея Никитича многие годы была подводная охота. В немногочисленные свободные часы Сергей Никитич рисовал полюбившиеся ему пейзажи, читал книги по философии. Но главное – в Центральном конструкторском бюро морской техники «Рубин» он был одним из признанных лидеров этого коллектива.

Подводные лодки, построенные по проектам, Главным конструктором которых являлся Сергей Никитич Ковалёв: проект 617 (‘Whale’) «С-99» (1956). Проект 658 (‘Hotel’) «К-19и» («КС-19») (1960), «К-33» («КС-54») (1960), «К-55» (1960), «К-40» (1961), «К-16» (1961), «К-145» (1962), «К-149» (1962), «К-178» (1962). Проект 667А (‘Yankee’) «К-137» (1967), «К-140» (1967), «К-26» (1968), «К-32» (1968), «К-216» (1968), «К-207» (1968), «К-210» (1969), «К-245» (1969), «К-253» (1969), «К-395» (1969), «К-399» (1970), «К-408» (1970), «К-411» (1970), «К-418» (1970), «К-420» (1970), «К-434» (1970), «К-214» (1971), «К-236» (1971), «К-245» (1971), «К-389» (1971), «К-403» (1971), «К-415» (1971), «К-423» (1971), «К-226» (1971), «К-219» (1972), «К-228» (1972), «К-241» (1972), «К-252» (1972), «К-258» (1972), «К-436» (1973), «К-446» (1973), «К-451» (1973), «К-430» (1974). Проект 667Б (‘Delta-I) «К-229» (1972), «К-385» (1973), «К-447» (1973), «К-450» (1973), «К-457» (1973), «К-171» (1974), «К-460» (1974), «К-465» (1974), «К-472» (1974), «К-475» (1974), «К-366» (1975), «К-417» (1975), «К-427» (1975), «К-497» (1976), «К-500» (1976), «К-512» (1976), «К-523» (1977), «К-530» (1977). Проект 667БД (‘Delta-II’) «К-92» (1975), «К-182» (1975), «К-193» (1975), «К-421» (1975). Проект 667БДР (‘Delta-III’) «К-424» (1976), «К-441» (1976), «К-499» (1976), «К-455» (1976), «К-487» (1977), «К-490» (1977), «К-496» (1977), «К-506» (1978), «К-211» (1979), «К-223» (1979), «К-180» (1980), «К-433» (1980), «К-129» (1981), «К-44» (1982). Проект 667БДРМ (‘Delta-IV’) «К-51» (1985), «К-84» (1986), «К-64» (1988), «К-314» (1989), «К-117» (1990), «К-407» (1990). Проект 941 (‘Typhoon’) «ТК-208» (1982), «ТК-202» (1983), «ТК-12» (1984), «ТК-139» (1985), «ТК-17» (1987), «ТК-210» (1989).

Скончался в 2011 году.